Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

At this time of summer evening, the cows are trooping down from the hills, lowing and with their bells tinkling, to the old town, with its old moats, and gates, and spires, and chestnut-trees, with long blue shadows stretching over the grass; the sky and the river below flame in crimson and gold; and the moon is already out, looking pale towards the sunset.	Летним вечером стада спускаются с гор, мыча и позвякивая колокольчиками, и бредут к старому городу с его древними крепостными рвами, воротами, шпилями и густыми каштанами, от которых тянутся по траве длинные синие тени. Небо и река под ним пылают багрянцем и золотом. Уже выглянул месяц и бледно светит на закатном небе.
The sun sinks behind the great castle-crested mountains, the night falls suddenly, the river grows darker and darker, lights quiver in it from the windows in the old ramparts, and twinkle peacefully in the villages under the hills on the opposite shore.	Солнце садится за высокие горы, увенчанные замками; ночь наступает внезапно, река все больше темнеет; свет из окон старых укреплений, струясь, отражается в ней, и мирно мерцают огоньки в деревнях, что приютились у подножия холмов на том берегу.
So Jos used to go to sleep a good deal with his bandanna over his face and be very comfortable, and read all the English news, and every word of Galignani's admirable newspaper (may the blessings of all Englishmen who have ever been abroad rest on the founders and proprietors of that piratical print! ) and whether he woke or slept, his friends did not very much miss him.	Итак, Джоз любил хорошенько поспать, прикрыв лицо индийским платком, а потом прочитывал известия из Англии и всю, от слова до слова, замечательную газету "Галиньяни" (да почиют на основателях и владельцах этого пиратского листка благословения всех англичан, когда-либо побывавших за границей!). Но бодрствовал Джоз или спал, его друзья легко без него обходились.
Yes, they were very happy.	Да, они были очень счастливы!
They went to the opera often of evenings--to those snug, unassuming, dear old operas in the German towns, where the noblesse sits and cries, and knits stockings on the one side, over against the bourgeoisie on the other; and His Transparency the Duke and his Transparent family, all very fat and good-natured, come and occupy the great box in the middle; and the pit is full of the most elegant slim-waisted officers with straw-coloured mustachios, and twopence a day on full pay.	Часто по вечерам они ходили в оперу - на те милые, непритязательные оперные представления в немецких городах, где дворянское сословие проливает слезы и вяжет чулки, сидя по одну сторону, а бюргерское сословие - по другую, и его лучезарность герцог со своим лучезарным семейством - все такие жирные, добродушные -являются и рассаживаются посредине в большой ложе; а партер заполняют офицеры с осиными талиями, с усами цвета соломы и с окладом - два пенса в день.
Here it was that Emmy found her delight, and was introduced for the first time to the wonders of Mozart and Cimarosa.	Здесь для Эмми был неисчерпаемый источник радости, здесь впервые ей открылись чудеса Моцарта и Чимарозы.
The Major's musical taste has been before alluded to, and his performances on the flute commended.	О музыкальных вкусах майора мы уже упоминали и одобряли его игру на флейте.
But perhaps the chief pleasure he had in these operas was in watching Emmy's rapture while listening to them.	Но, быть может, больше всего удовольствия во время исполнения этих опер ему доставляло созерцание восхищенной Эмми.
A new world of love and beauty broke upon her when she was introduced to those divine compositions; this lady had the keenest and finest sensibility, and how could she be indifferent when she heard Mozart?	Эти божественные музыкальные произведения явились для нее новым миром любви и красоты. Эмилия обладала тончайшей чувствительностью, - могла ли она оставаться равнодушной, слушая Моцарта?