Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Every woman in the house was snivelling at the time, but I suppose it was because it was predestined that I was to write this particular lady's memoirs that I remarked her.	В эту минуту все женщины в театре всхлипывали, но, - вероятно, потому, что мне было суждено написать биографию именно этой леди, - я обратил внимание только на нее.
The next day they gave another piece of Beethoven, Die Schlacht bei Vittoria.	На следующий день шла другая вещь Бетховена - "Die Schlacht bei Vittoria" {"Битва при Виттории" (нем.).}.
Malbrook is introduced at the beginning of the performance, as indicative of the brisk advance of the French army.	В начале пьесы вводится песенка про Мальбрука - намек на стремительное продвижение французской армии.
Then come drums, trumpets, thunders of artillery, and groans of the dying, and at last, in a grand triumphal swell,	Затем - барабаны, трубы, гром артиллерии, стоны умирающих, и, наконец, торжественно и мощно звучит
"God Save the King" is performed.	"God save the King" {"Боже, храни короля" (англ.).}.
There may have been a score of Englishmen in the house, but at the burst of that beloved and well-known music, every one of them, we young fellows in the stalls, Sir John and Lady Bullminster (who had taken a house at Pumpernickel for the education of their nine children), the fat gentleman with the mustachios, the long Major in white duck trousers, and the lady with the little boy upon whom he was so sweet, even Kirsch, the courier in the gallery, stood bolt upright in their places and proclaimed themselves to be members of the dear old British nation.	В зале было десятка два англичан, не больше, но при звуках этой любимой и знакомой мелодии все они - мы, молодежь в креслах партера, сэр Джон и леди Булминстер (нанявшие в Пумперникеле дом для воспитания своих девятерых детей), толстый джентльмен с усами, долговязый майор в белых парусиновых брюках и леди с маленьким мальчиком, которых майор так ласково опекал, даже проводник Кирш, сидевший на галерее, - все поднялись со своих мест и встали навытяжку, утверждая свою принадлежность к милой старой британской нации.
As for Tapeworm, the Charge d'Affaires, he rose up in his box and bowed and simpered, as if he would represent the whole empire.	А Солитер, charge d'affaires {Поверенный в делах (франц.).}, встал во весь рост и раскланивался и улыбался так, словно представлял всю империю.
Tapeworm was nephew and heir of old Marshal Tiptoff, who has been introduced in this story as General Tiptoff, just before Waterloo, who was Colonel of the --th regiment in which Major Dobbin served, and who died in this year full of honours, and of an aspic of plovers' eggs; when the regiment was graciously given by his Majesty to Colonel Sir Michael O'Dowd, K.C.B. who had commanded it in many glorious fields.	Солитер был племянником и наследником старого маршала Типтофа, появлявшегося в этой книге незадолго перед битвой при Ватерлоо под именем генерала Типтофа, командира *** полка, в котором служил майор Доббин, - осыпанный почестями, он умер в том же году, поев заливного с Куликовыми яйцами. После смерти генерала его величество всемилостивейше препоручил полк полковнику сэру Майклу О'Дауду, кавалеру ордена Бани, который уже командовал этим полком во многих славных сражениях.
Tapeworm must have met with Colonel Dobbin at the house of the Colonel's Colonel, the Marshal, for he recognized him on this night at the theatre, and with the utmost condescension, his Majesty's minister came over from his own box and publicly shook hands with his new-found friend.	Солитер, должно быть, встречался с полковником Доббином в доме маршала, полкового командира полковника, потому что узнал его в тот вечер в театре. И вот представитель его величества проявил необычайную благосклонность: он вышел из ложи и публично обменялся рукопожатием со своим новообретенным знакомым.