"Ярмо" для жулика

Лучше вместо пустых молитв, которые верующие все равно забывают, научите детей нежно любить, и они будут достойными людьми и без религиозных сказок.

А то, что вы призываете к массовому поклонению, проводит атеизм, который по своей сути является врагом свободы, которой мы служим.

Вы хотите внушить страх адских мучений тем людям, которые не перестанут грешить. Да это смех. Вы, служители бога, предотвратили хотя бы одно злодеяние? Конечно, нет!

Знаете, дед Силантий, люди мудрее, чем вы думаете. Деспоты всегда боялись просвещения народа, который по своей глупости опустился до рабства. Церковь и политиканы, которые идут в одной упряжке и опасаются, чтобы народ не сбросил с себя узы суеверия и цепи тирании, стараются создать плотную завесу между ним и реальностью.

В избе стояла гробовая тишина, односельчане были удивлены и немало поражены такой речью, которой они не ожидали от Клавдии.

Дед Силантий, откашлявшись, решил было взять хоть малейший реванш, однако у него это вышло как оправдание.

-  Люди ходят в церковь и славят Христа из чистых побуж...

-  В церковь ходят не люди, а толпа,- прервала его Клава,- именно та толпа, которая всегда ходила на партсобрания, а завтра пойдет резать за демократию таких же, как они сами. Разве можно толпу назвать людьми? Нормальные люди признают единственного бога - это добродетель, а не легкомысленную надежду на церковь и правительство, которые обещают им мираж.

Дед Силантий, не выдержав напористости своей племянницы, запричитал:

-  Все! Бестия, успокойся, с тобой невозможно разговаривать, вся в отца пошла, антихристово отродье...

-  Успокойся, Силантий,- сказала тетя Настя.- Молодежь сейчас вся такая, не стоит обижаться, они только с виду...

-  Давайте выпьем за хозяев дома,- предложил Интендант, чтобы разрядить обстановку. Односельчане, которых здесь было человек двадцать, дружно его поддержали и, выпив, мгновенно переменили тему.

Интендант смотрел на все еще возбужденную супругу, ему понравилось, что она блистала не только бриллиантами, но и умом. Односельчане были также поражены, в особенности ее подруги, и не сводили с нее глаз. Выйдя подышать на крыльцо, Илья услышал обрывки разговора двух девчат.

-  Клавка-то, какая умная стала, прямо не узнать, как подменили. Надо тоже в город подаваться.

-  Можно подумать, Полина, ты там поумнеешь.

-  Может, не поумнею, а мужика постараюсь отхватить, пускай не такого красавца, как у Клавки, но не алкаша, какие у нас в колхозе.

-  Да, Клавке в этом повезло, видала, какие украшения, бриллианты, говорит, настоящие.

-  Да, ну?!

-  Вот тебе и ну, раньше все полоумной считали, видишь, как жизнь повернула.

Интендант, чтобы не мешать девчатам судачить, вошел снова в избу и, подойдя к супруге, спросил:

-  Успокоилась?

-  А я и не нервничала, главная моя мечта сбылась: я бредила тем, чтобы вернуться с полным шиком, красивым мужем и так далее. Теперь, когда моя душа удовлетворена, я могу спокойно покинуть пределы России.

-  Я рад за тебя, Клава, только деда не выставляй на посмешище, а то сократишь ему приход, он тебе как-никак родственник, хоть и поп.

-  А я что?! Он сам, Илюша...

-  Ладно, ладно,  милая, успокойся,- улыбнулся Интендант, беря ее руку нежно в свою,- я даже горжусь тобой, что смогла человека, всесторонне развитого, в стойло загнать.

-  Твоя школа,- улыбнувшись, сказала она и нежно поцеловала его в губы.

Повар с Юрой, встретив молодую чету, облегченно вздохнули:

-  Наконец-то дождались.

-  Что случилось? - спросил Повара Интендант.

-  Страшного-то ничего. Просто есть рейс на Рим, а я как раз с туристической группой договорился ехать. Визы открыл на туристическую поездку.

-  Лады, а что там с моим счетом?

-  Все о'кей, счет подлинный, контракт я отдал и выкрутил с Байрона еще двадцать штук зеленых.

-  Отлично. А как с семьей?

-  Юра слетал в Одессу, моя милочка хахаля завела, но мы все равно отстегнули лимон, пацан-то мой, кто о нем еще позаботится.

-  Как с Риббентропом?

-  Все, хата и машина переписаны на него, короче, все готово, остается упаковать и делать ноги.

Вечер прошел в сборах и застолье, и вот настало время отлета.

-  Жаль как-то улетать,- сказал Юра.

-  Чего жалеть-то,- ответил Повар, че ты здесь хорошего видел, кроме бешеных гонок в поисках средств да тюрьмы?

-  Все равно, родина - это болезнь русской души, и когда покидаешь ее, невольно грустно становится. Кстати, Абрамыч, к чему мы занимались этой демагогией по вечерам, когда все вышло так просто.

-  Кто думал, Юра, что это будет просто, а занимался ты не демагогией, а образованием. Вскоре оно тебе пригодится, поверь мне.

-  Нет, я ничего, усовершенствование в профессии - святое дело. Меня вот интересует, как мы будем играть на бирже, ведь мы о ней понятия не имеем?

-  Ты что метешь тень на плетень,- прикрикнул на него Повар.

-  Что не видишь, человек хочет поговорить, только не знает о чем,- сказала Клава.