"Ярмо" для жулика

-  Илюха! Как назовешь? - спрашивал Повар.

-  Архип и Захар.

-  Отличные имена,- отвечал Повар,- Ильичи, одним словом.

-  Теперь, папа, подавай каждому трибуну - речи будут толкать,- добавил Бугульма.

-  Да,- поддержал его Юра,- в дуэте они славно покричат.

-  Что вы парня с панталыку сбиваете,- вмешался Граф,- не слушай их, сынок, дети до года орут, а далее уже можно спать спокойно, да и мужику-то забот не ахти на этом поприще. Все беды на женщинах.

Вскоре детей забрали, и компания двинула продолжать отмечать столь важное событие в "Гамбринусе".

Обмывали неделю, и лишь приехав за роженицей, решили остановиться, хотя были очень даже навеселе.

Бугульма ради такого случая договорился с цыганским ансамблем, заплатив полторы сотни, привез их на тракторе при всем параде, с музыкальными инструментами.

Обитатели роддома с любопытством наблюдали эту картину, прильнув к окнам, медперсонал весь вышел наружу посмотреть столь дивное зрелище: музыканты стояли на тележке, а остальной табор выстроился зигзагом.

Не успела Сара выйти из дверей роддома, как пьяный папаша скомандовал:

-  Давай, чавэла!

И ансамбль под музыку дружно запел на сколь возможно высоких нотах.

-  Ой нэ-нэ-нэ, ой нэ-нэ-нэ.

Бедная Сара чуть не упала в обморок с детьми на руках, хорошо, что рядом находившиеся медсестры поддержали.

Илья, приплясывая, шел навстречу Саре, а дружная компания в такт хлопала в ладоши. Присутствующие женщины, кто с любопытством, а кто с завистью смотрели на молодую мамашу.

Месяц Илья хлопотал возле Сары, помогая по хозяйству, но, устав от однообразной жизни, уговорил безработную соседку, тридцатилетнюю женщину со стажем по уходу за детьми, за хорошую плату помогать Саре, а сам направился на привоз.

-  Здорово, Повар!

-  Привет, папаша, ну как твои мужики?

-  Нормально, что им сделается. Пустышек полвагона накидал им, пусть играют, пока малые, а подрастут, придется батьке помогать.

-  Это тоже верно, я вот что, Илюха, хочу сказать. Мы хотели до тебя зайти, но, как говорится, на ловца и зверь бежит. Так вот, завтра наш сходняк, дед Михей оповестил.

-  Он же, ты говорил, воровской мужик.

-  Когда молод был, тогда в авторитетных ворах ходил,  а сейчас хоть и живет с ними, работает по нашему профилю, старость, сам понимаешь. Многого

. ему не надо, крутит себе тихо-тихо на майдане. Да ладно, ближе к теме, так вот, мужик со мной говорил один о тебе. Старый мой знакомый, завтра скнокаетесь, игра будет в Сочах. Детально после почирикаем. Главное вот в чем, на сезон мотанем на гастроли. Завтра на сходняке будет базар, кому какую доляну отвалить. Ехать надо обязательно, только как у тебя на семейном плане отразится?

-  Нормально,  я нанял сиделку. А кто поедет с нами?

-  Как кто? Всей семьей: я, ты, Юра да Бугульма.

-  И как скоро?

-  Через неделю примерно.

-  Добро, Повар, катим.

-  Ну и нормально, тогда вот что, у меня есть кое-какие делишки, я сейчас отвалю, а завтра утром стрелки набьем на вокзале к полдевятому, идет?

-  Конечно,  идет, тогда я свалю на хату,  Сару предупрежу, может, что-нибудь надо перед отъездом сделать.

-  Ну пока!

На этом они разошлись.

Утром следующего дня Илья с Поваром тряслись в старом пятом трамвае, направляясь в Аркадию. Сходка состоялась в одном из многочисленных здесь домов отдыха, в данное время пустующем из-за очередного ремонта перед сезоном лучезарной поры. При входе в центральную аллею, ведущую к центральному зданию, им преградили дорогу двое крепко сложенных парней лет двадцати с приплюснутыми носами, как у боксеров. Один из них признал Повара, выразив это широкой улыбкой, показывая все тридцать два рондолевых зуба.

-  Какие люди!? Повар собственной персоной, а это кто с тобой? Подручным обзавелся?

-  Прикрой свою нежную челюсть, Саквояж, а то зубы из туфтового рыжья растеряешь.

-  Ничего страшного, я в убытке не буду, да и пора кому-нибудь раскрутиться на пару штучек для обновления моих клыков. Последнее время я часто вижу сны, как некий Повар финансирует моего стоматолога.

-  Я быстрее финансирую мокрушника, чем стоматолога, чтоб ты в дальнейшем любовался снами в гробу, а не в постели.

Резко окончив разговор, Повар толкнул в грудь Саквояжа. Тот, как и многие другие приблатненные, был самоуверен и держал руки в карманах, скрестив при этом ноги, что помешало удержать равновесие, и он очутился в кустах. Напарник в инцидент не влез и лениво проводил друзей взглядом до конца аллеи.

-  Что это за дятел? - спросил Илья Повара.

-  Шнырь у блатных.

-  Видно, он к тебе питает безграничные симпатии.

-  Еще какие, Илюша, как козел к капусте, но это все мелочи, вот какого ляда они здесь торчат?

-  Ну, если ты говоришь, что они шныри, значит на стреме.

-  Я о другом, зачем блатные решили посетить наш сходняк?

-  Наверное, законным ворам так угодно. Они же должны как-то контролировать, чтобы не было беспредела.

-  Если бы воры пришли, другое дело, можно быть спокойным, значит, все будет правильно и чинно. А блатным я не верю.

-  Чем это вызвано?