Ярослав Мудрый. Историческая дилогия

— Пора, владыка, выносить икону Богоматери, сотворить перед ней молебен, освятить воду и окропить сей водой землю и воинов.

— Добро, сын мой. Повели дружине и тысяче встать на молебен.

Но как ни сгрудились воины вокруг отцов церкви, слова епископа для многих оказались не слышны. Вся дружина была крещеной. Даже «охочие» люди могли попасть в дружину лишь тогда, когда примут крещение. Таково было строгое условие Ярослава.

Городская же тысяча, собранная из посадских людей, осталась преданной старой вере. Даже Будан, как ни уговаривали его попы, не захотел перейти в христианство.

— Жизнь покажет, чья вера справедливей. Пока же, как я наслышан, Русь не шибко торопится принять Христа. Да и нельзя мне, коль народ в тысяцкие выкликнул.

Дружина крестилась и кланялась вслед за владыкой, а люд посадский потихоньку молился богу войны Перуну. Однако всех потряс зычный громовой глас дьякона:

— Ниспошли нам Бог на враги победы и одоление!

— Ну и глотка! — крутанул головой Маркел. — Никак, и на горе услышали.

После трехкратного рева дьякона, владыка и священники принялись кропить воинов святой водой из медных кувшинов.

Молебен завершился. Ярослав, облаченный в серебристую кольчугу, надел на голову шелом и вновь обратился к воинам:

— Настал решающий час! Я верю в вашу отвагу и победу над враждебным племенем. На кручу, други! С Богом!

Медведицкий овраг, густо заросший высоким бурьяном, кустарником и деревьями, был глубок, глух и угрюм. По дну оврага змеился холодный ручей, подпитывая заросли.

Поднимались с трудом, цепляясь руками за сучья, коряги и узловатые корни. Дальше лес слегка поредел, но зато пошел плотный саженый бурьян.

Ярослав взял у Заботки секиру и стал прорубать себе дорогу.

— Остерегись, князь, — заворчал меченоша. — Лезь позади дружинников.

— Никогда позади воинов не ходил, — широко размахивая острой секирой, отозвался Ярослав.

— Весь в деда Святослава, — продолжал бурчать Заботка, норовя прорубаться впереди князя.

А сзади дружины, не послушавшись Ярослава, лезли на кручу плотники в челе с Маркелом.

Когда, наконец, поднялись из оврага, то увидели перед собой сотни оружных воинов. Лица их были угрозливы и враждебны.

От воинов отделился Сиворг. Прошел несколько шагов и остановился, отыскав глазами ростовского князя.

Ярослав также отделился от дружины, встав супротив вождя племени.

— Зачем ты пришел сюда князь?

— Ты нарушил клятву, Сиворг, и вновь занялся разбоем. Не привез ты мне в Ростов и дань.

— На этой земле жили наши деды и прадеды, они никому не собирали дань. И мы не будем. Уходи, князь!

Верховный жрец почему-то резко отошел в сторону.

Ярослав не заметил, как волхвы отодвинули решетку, закрывающую вход в пещеру. Послышалось грозное рычание. Из пещеры выскочила огромная медведица, поднялась на задние лапы и с неистовым ревом двинулась на Ярослава.

«Конец тебе, ростовский князь. Никто не устоит перед владычицей лесов. Сейчас священная медведица разорвет Ярослава, и воины его бросятся в бегство», — подумал Сиворг.

Дружина ахнула, опешила. Кто-то метнул в зверя копье, но оно упало чуть впереди Ярослава. Князь не отступил, не кинулся вспять. В этот страшный миг его, как молнией, ослепила необоримая ярость, придавшая ему нечеловеческие силы. Он тотчас вспомнил свою первую схватку с медведем в ростовских лесах, кой был также свиреп и велик. Как же важен оказался этот поединок, придавший Ярославу уверенность к встречам с таким опасными зверями.

«Помоги и на сей раз, Господи», — мысленно произнес он и поднял копье, оставшись один на один с разъяренной медведицей. Возле ног Ярослава лежала секира.

Матерая, темно-бурая медведица, с оскаленной пастью приближалась к князю. Он не видел, как к нему на помощь бежали, вышедшие из оцепенения, Могута с богатырским мечом, Озарка и Заботка. Ярослав же, подпустив зверя, сильным и размашистым ударом вонзил острие копья в живот медведицы. Зверь раскатисто заревел и ткнулся мордой в землю. Ярослав схватил секиру, а медведица вновь поднялась на задние лапы, но новый могучий удар поверг ее наземь.

Тяжелый меч запыхавшегося Могуты уже не пригодился.

Потрясенное племя пало ниц. Священная медведица лежала у ног князя.

Последним опустился на колени Сиворг.

— Не пугайтесь меня, люди Медвежьего селища! — громко произнес Ярослав. — Я не хочу идти на вас с мечом.

— Мое племя в твоей воле, князь, — склонив голову, покорно произнес Сиворг.

— Вот и добро.

Ярослав подошел к воинам вождя.

— Встаньте! Мы не сделаем вам зла. Мы хотим, чтобы вы стали нашими содружниками. Здесь мы заложим крепость, заживем воедино, и будем вкупе защищаться от недругов, ежели такие найдутся.

Первым поднялся Сиворг.

— Повторяю: отныне мы в твоей воле, князь Ярослав. Но скажи моему племени, как ты поступишь с нашими богами?

— Не рушь, князь, будет больше пользы, — прошептал Могута.

В Медвежьем углу зависла тишина. И ростовцы и племя ждали княжеского слова. Ярослав понял: здесь совет дружины не поможет, ибо дружина, хоть и приняла христианство, но до сих пор осталась полуязыческой. Ремесленный же люд яро придерживается старой веры.