Ярослав Умный. Первый князь Руси (СИ)

Василевс Феофил, которого Кассия считала отцом Ярослава, отличался сильным, но вспыльчивым характером и неукротимой тягой к справедливости. В своем ее особом понимании. Так, например, первым что он сделал, взойдя на престол, потребовал у сената казни главных убийц Льва Армянина, погибшего в 820 году в результате заговора. Хотя эти люди возвели его отца не престол и были им прощены. Или, например, велел сжечь товары с корабля, что принадлежал его жене, считая, что Василевсине не должно заниматься торговлей. Ну и так далее. Народом он был любим и очень почитаем, ибо вступался за него перед обнаглевшей знатью.

Другой стороной его личности была глубокая образованность. Для своих лет, разумеется, ибо воспитывался он известным ученым тех лет – Иоанном Грамматиком. Славным не только своей богословской деятельностью, но и интересами к естественным наукам, в том числе алхимии и механике. Посему и Феофил вырос человеком с очень глубоким и широким образованием, разбираясь и в делах хорового пения, и в искусстве, и в финансах и прочих иных вещах.

Ярослав же вписывался в образ сына этого человека самым замечательным образом. Прямо по схеме «Яблоко от яблоньки не далеко падает», в отличие от Михаила, прозванного несмотря на молодость Мефистом, то есть, пьяницей. Ибо как только смог по возрасту, сразу утонул в низменных чувственных удовольствиях, предаваясь пьянству и разврату без всяких запретов. Из-за чего Большой дворец был в те годы похож на что-то среднее между элитным борделем и питейным заведением. По Константинополю же ходили устойчивые слухи о том, что Феодора – мерзавка и изменница, ибо не могла она родить от столь славного Василевса такого гаденыша. И гадали коллективно – кто же ее «обрюхатил» и их всех «облагодетельствовал». Тем более, что Михаил на Феофила не походил не только характером, но и видом. А тут… такой типаж.

- Господи Иисусе, - еще раз перекрестил Григорий, напряженно вглядываясь в Ярослава.

- Хватит! – Рявкнул наш герой. – Я говорил, что ты – ошибаешься! – Сказал он, обращаясь к Кассии. - Да, моей матерью была Ирина. Да, она подарила мне тот тельный крест. Но это ничего не значит. Я не могу быть твоим сыном! Ты просто не понимаешь, о чем говоришь!

- Почему ты не можешь быть ее сыном? – Осторожно поинтересовался Григорий.

- Потому что я вырос очень далеко отсюда. Ваш язык я учил сам, как и латынь, и славянский, и данский. По книгам. Ибо говорящих на нем в тех краях не было.

- А Ирина говорила! Говорила! – Воскликнула Кассия. – Она обещала забрать тебя туда, где ты будешь в безопасности от происков Феодоры!

- Хватит! – Еще раз рявкнул Ярослав. А потом обратился к Григорию. – Ты зачем пришел? Их забрать?

- Да. Мы подозревали, что они отправились сюда, искать защиты у тебя.

- И они ее нашли. А теперь проваливай! Мне не до тебя. И передай кузену своей жены, что пьяница может спать спокойно. У меня дела и поважнее есть, чем влезать в очередную кровавую свару за проклятый престол.

- Проклятый? – Удивленно повел бровью Григорий. – Почему?

- Лев Армянин убит в Святой Софии на Рождественском богослужении. В церкви! Его кровь окропила алтарь! А тело брошено в общественную уборную! Сыновья же кастрированы! А Ирина, что ослепила собственного сына, чтобы насладиться властью? А многие другие до них? Престол Константинополя проклят и залит жертвенной кровью при полном одобрении патриархов и церкви. Твари! Лживые, лицемерные твари и предатели, режущие глотки друг другу под идиллическое пение церковного хора! Только безумец может желать занять этот престол!

- Какая экспрессия! – Воскликнул, улыбнувшись, Григорий. – Чернь любит такие обличительные речи.

- В которых нету ни слова лжи, - горько усмехнулся Кирилл.

- Такова жизнь, - пожал плечами Григорий. – А по какому поводу сбор? Неужели нас ждали?

- Вторжение викингов, - коротко бросил Ярослав.

Переговоры быстро сбавили обороты и перешли в замок. Личная дружина Григория «упаковалась» обратно на корабли. Кривичи отошли в свой лагерь, а обитатели Гнезда – в городище. Острая форма конфликта перешла в некий вооруженный нейтралитет, когда все делали вид, что им нет дела друг до друга, но были настороже и очень внимательно следили за соседями.

Разумеется, Григория ни коим образом не тронула пылкая речь Ярослава, обличающая «проклятый престол». На него такие «филиппики» не действовали. Более того, он прекрасно мог и сам с ними выступать, благо, что «без греха» в этом мире нет никого. Наш герой это тоже понял. И перешел к другому сценарию, ибо за эти несколько дней успел подумать над своей легендой.