Ярослава. Ворожея (СИ)

Он бы и зачитал дальше, если бы не Свят. Но тот встал с колен, расправил широкие плечи и громко, во весь голос произнес:

- Заринка - жена моя. А потому и не девка, но молодица. Коль ее не костер, то и меня!

И Зал Каменный взорвался гулом диким.

 

Глава 10.

В хоромах богатых Гая уже заждались. И, верно, знают, что блукал он где-то, оторвавшись от хвоста. А вот где - то, Ворожебник надеялся, не ведают.

- Госпожа кличет, - снова тот, с охряной краской. Рунник. - Говорит, пришел час...

Гай кивнул. Кликнул девку дворовую, да приказал, чтоб она передала конюху упряжку заложить. Понимал: тот лишь глазом зло сверкнет, обозлившись на барина за побег. Да только то мало тревожило Ворожебника. Ему-то и выбраться с заварухи, что придумала Чародейка, вряд ли удастся. А если и свезет...

В упряжку садились скоро. И Гай от души бросил конюху медяк. За службу, стало быть. А еще... за то, что не заслужил больше. Потому как если б он, прежний вороватый хлопец, сновал по улицам околичным с такой прытью как хвост егоный, то и не дожил бы до сего дня.

Конюх все смекнул. И, верно, не прибавил любви к барину своему. А посему и подсыпал лошадке темной масти под хвост.

И упряжка понеслась, разгоняя по пути люд простой. А Гай посмехался. Это ж надо, как прогадал. Понадеялся на удачу и богатство. На исцеление мамки да сестер. И лишился. Всего. Только Заринка вот осталась, да и та...

А ведь и ему богатство да удовольствие глаза застило. Расслабился. Забыл, что чутье держать тренированным надобно, оно вот и случилось. И, значится, сам во всем виноват. Только и расхлебывать все самому. Да не просто расплатиться за ошибки содеянные, а самой жизнью...

И, стало быть, теперь он по-настоящему свободен!

Ворожебник вдохнул полной грудью и впервые за последний час ощутил удовлетворение. Студеный воздух проникал в легкие свободно, легко. И дышалось так приятно, что вот не надышишься. Вдохнуть бы еще...

Да только здесь, у самих покоев Чародейки, в студеном воздухе появилась летняя сладость. И, стало быть, они почти прибыли. А ведь когда-то, в голодном детстве, Гай любил сладости. И медунице бы обрадовался...

Палаты встретили Ворожебника уважительно, с поклоном, хоть и разумел он: то все - ложь. Морок. И они следят за ним, ворьем простым, чтоб тут же донести: дескать, еще верен рыжий Госпоже своей. Послушен.

И Ворожебник прошел мимо, словно бы не замечая ни взглядов косых, ни помыслов дурных. Раскланялся у самой двери поклоном низким и лишь затем сделал шаг. Глянул кругом. Поперхнулся.