Ярославичи

Одной из акций контрреволюционных сил было убийство берендеевского волостного военного комиссара. Убийца был пойман, расстрелян. Возникли беспорядки в Погостовской волости, вызванные учетом лошадей.

Сегодня, оглядываясь назад, видишь это мощное взрывное движение масс, прорвавших путы многовековой зависимости, сковывавшей их творческие силы. Судить об этих силах можно по тем произведениям, которые вошли в мировую сокровищницу культуры и ныне служат потомкам источником и опорой в развитии отечественного искусства, науки, литературы, архитектуры. И снова мысль возвращалась к переславцу Даниилу Заточнику: «Не зри внешняя моя, а воззри внутренняя моя». Косматые, вызывающие барское презрение мужики строили храмы с крепостными стенами, защищали родину, испытывая к ней сыновью преданность, писали портреты, изумляющие потомков...

Той же дорогой, пролегающей по измятой ледником равнине, я возвращалась из Горок Переславских в город, к любимому своему Плещееву озеру.

Я не согласна с автором топографического описания, считавшего озеро Неро «славнейшим и достойнейшим» из всех многочисленных ярославских озер. В нем, бесспорно, есть своя влекущая сила, но мое внимание и любовь отданы Плещееву озеру.

За годы своей бродячей жизни я видела много озер. И наш священный Байкал, и заросшее по берегам папирусом африканское озеро Виктория, и в Великом разломе Рифт Велли кенийское озеро Накуру — пристанище розовых фламинго. Все эти озера прекрасны, как прекрасна сама природа. Но почему-то глубже всего проникало в сердце Плещеево озеро, царственно-величавое в покое, свирепое в бурю, когда в нем просыпается мощь тысячелетия назад приползшего сюда ледника, уставшего, изнемогшего от медленного и тяжелого своего движения, когда начинают «клескать» и яростно бить друг друга волны. Это озеро поистине жемчужина края. Льды истаяли, обратились в прозрачные, чистые воды, со временем забогатевшие рыбой. На берегах появились люди.

Кто были те, первые поселенцы? Археологи, копавшие на северном берегу, обнаружили неолитические стоянки, и надо думать, те древние люди, ловившие рыбу, испытывали, может быть, еще не осознанное, не нашедшее словесного выражения чувство восторга, глядя на серебристо-голубые и розово-серые просторы воды, чудесно меняющие свою окраску от падающих на него лучей дневного светила.

У озера я всегда испытываю особую связь с теми исчезнувшими людьми. Это связь эмоциональная, единого комплекса ощущений. Укрепляют меня в этой мысли дошедшие до наших дней и находки, и поэтические строки безвестного автора «Слова о погибели земли русской», по заключению исследователей — переславца. Небольшой отрывок, а сколько в нем восторга перед земной красотой, сколько любви к своей родине! И может быть, именно Переславское озеро рождало у автора поэзию образа: «О светло светлая и украсно украшенная земля русская! И многими красотами удивлена еси...»

Эти же чувства любви и восторга и нынче глубоко волнуют людей, и они по-своему выражают его.

Перед тем как покинуть Переславль-Залесский, я зашла Проститься к Вавициной, и она подарила мне листок со стихами не столь, может быть, и умелыми и искусными, но искренними.

Инженер Корсаков Михаил Никитич посвятил их Переславлю-Залесскому.

Среди лугов, полей и перелесков, В озерной дымке сизо-голубой Стоит в веках наш Переславль-Залесский, По-русски скромен, но велик душой. Он сед и молод, этот древний город, В сияньи солнечном он величав, прекрасен. И как бывалый строевой солдат Крутыми древними валами опоясан. О, Переславль, седая наша древность, Сама судьба сроднила нас с тобой. В моей груди к тебе любовь и ревность, В глазах моих ты вечно молодой.

Эти выраженные инженером Корсаковым чувства были как бы ответом на спор двух бывших приятелей, который мне довелось услышать по пути в Переславль-Залесский, и на высокомерное заявление всех его недобрых гостей с их чуждыми для жизни народной суждениями.

Зная многие годы этот город, его окрестности, людей отзывчивых и добрых, трудолюбивых, мне многое хотелось бы здесь о них рассказать, но дорога звала вперед.

Расставшись и с городом, и с озером, и с людьми, знала, что не раз еще вернусь и в Переславль-Залесский, и в горячо полюбившуюся деревню Криушкино на берегу Плещеева озера, самого прекрасного из озер...

Вдоль берега