Ярославский мятеж

Кроме «старых» трупов в городе каждый день появлялись «новые». Кое-что о массовых расправах, которые начались в Ярославле с вечера 21 июля, рассказал ставший свидетелем этих событий певец Ю. Морфесси. «Тогда в разрушенный город стали с опаскою и с разведкою вливаться „победители“. Этот авангард состоял из каких-то уже совсем иррегулярных частей: какое-то юное, преступное хулиганье в шинелях!.. Советское командование, взбешенное большими потерями, умышленно бросило это хулиганье в первую очередь, дабы оно показало мятежному населению, где раки зимуют… И показали! Бесчинства, насилия, грабежи, убийства на улицах и в домах – все это повергло Ярославль в больший ужас, чем двадцатидвухдневный ливень снарядов. В первый же день большевики расклеили декрет: в такой-то день, в такой-то час все мужское население должно явиться на вокзал. Ко всем уклонившимся будет применена „высшая мера наказания“. В переводе же на их волчий язык – пуля в затылок». На самом деле декретов с угрозами расстрела было несколько. Например: «Приказываю всем, у кого имеется холодное и огнестрельное оружие, в трехдневный срок со дня опубликования сего внести в военно-революционный комитет. В противном же случае, у кого будет обнаружено оружие, виновные будут расстреливаться на месте». Фактически при желании человека могли расстрелять за обычный нож. За свою жизнь опасались не только те, кто поддерживал белых повстанцев, но и те, кто изначально симпатизировал советской власти. Один из выживших в кошмаре обстрелов житель Ярославля вспоминал по этому поводу: «На другой день повели нас в сад к столу для регистрации. Когда подходили к столу, то спрашивали, где я находился в это время, т. е. с 6 до 22 июля 1918 и не знает ли кого из присутствующих участников мятежа. Я, конечно, сказал, где был, и мне выдали удостоверение, которое хранится у меня по сие время. Но удостоверения выдавали не всем. Кто был подозрительней, того отправляли на железнодорожную насыпь для расплаты. После этого нас распустили по домам, иду обратно домой, а там нас и не ждали живыми, думали, что нас погнали на расстрел».