Ярость

Стивен Кинг Ярость

При увеличении числа переменных аксиомы сами по себе не изменяются.

Миссис Андервуд

Вот опять звенит звонок,
Начинается урок.
К его концу мы в десять раз
Знать будем больше, чем сейчас.

Детский стишок

Глава 1

Утро, с которого все и началось, было замечательным. Прекрасное майское утро. А все благодаря белке, которую я заметил на втором уроке алгебры, и тому обстоятельству, что я сумел удержать свой завтрак в желудке.

Я сидел в самом дальнем углу от двери, возле окна, и увидел белку, резвящуюся на лужайке. Лужайка пласервилльской высшей школы замечательна хотя бы тем, что не загажена. Она подходит вплотную к зданию школы. Никто, по крайней мере за время моего четырехлетнего пребывания в стенах вышеупомянутого учреждения, не пытался отгородить лужайку от здания с помощью клумб, миниатюрных сосен и тому подобного дерьма. Трава взбирается на бетонный фундамент и растет там, нравится вам это или нет. Правда, два года назад на городском собрании какая-то баба предложила построить павильон напротив школы, в котором размещался бы мемориал в честь парней из нашего заведения, убитых на войне. Мой друг Джо Мак-Кеннеди был там и сказал, что они ничего не предоставили ей, кроме возможности удалиться.

Я хочу снова оказаться там, в том времени, о котором говорил Джо. Это были действительно хорошие времена. Два года тому назад. Мое прошлое, которому я обязан наилучшими воспоминаниями. Примерно тогда я и начал сходить с ума.

Глава 2

Итак, 9.05 утра. В этот момент я увидел белку не более, чем в десяти шагах от класса, в котором я слушал миссис Андервуд. Ее нудный голос возвращал нас к основам алгебры после ужасного экзамена, который никто не сдал, кроме меня и Теда Джонса. Как я уже говорил вам, я задержал взгляд на ней. На белке, а не на миссис Андервуд.

Миссис Андервуд написала на доске: а=16.

— Мисс Кросс, — сказала она, обернувшись. — Будьте добры, объясните нам, что это значит?

— Это значит, что а=16, — ответила Сандра.

Тем временем белка носилась туда-сюда по траве, распушив хвост. Ее черные глазки сияли как бусинки. Прекрасное упитанное создание. Я больше не дрожал и не чувствовал боли в желудке. Мне стало скучно.

— Неплохо, — промолвила миссис Андервуд. — Но это еще не все, не правда ли? Нет. Кто-нибудь может поподробнее разобрать это замечательное уравнение?

Я поднял руку, но она вызвала Билли Сойера.

— Восемь плюс восемь, — выпалил он.

— Объясните.

— Мне кажется, что это… — Билли заерзал. Его пальцы суетливо ощупывали неровности парты, на которой было нацарапано: «Дерьмо, Томми, 73».

— Видите ли, если добавить к восьми восемь, то это значит…

— Не хотите ли воспользоваться моим справочником? — спросила миссис Андервуд, насмешливо улыбаясь.

Внезапно дал о себе знать мой желудок, и завтрак стал рваться наружу, поэтому я снова уставился на белку. Улыбка миссис Андервуд напоминала улыбку акулы.

Кэрол Гренджер подняла руку. Миссис Андервуд кивнула.

— Он имеет в виду, что восемь плюс восемь тоже удовлетворяет условиям уравнения?

— Я не знаю, что он имеет в виду, — сказала миссис Андервуд.

Все захохотали.

— Вы можете предложить какое-нибудь другое решение, мисс Гренджер?

Кэрол открыла рот, но тут раздался звонок внутренней связи.

— Чарльз Деккер, Вас вызывают в офис. Чарльз Деккер. Спасибо.

Я посмотрел на миссис Андервуд, и она кивнула. Мой желудок болел все сильнее и сильнее. Я встал и вышел из комнаты. Когда я шел к двери, белка все еще носилась по лужайке.

Я уже прошел половину пути, когда мне показалось, что я услышал голос миссис Андервуд. Казалось, она преследует меня, подняв сжатые в кулаки руки и растянув рот в огромной акульей улыбке.

— Нам не нужны парни, подобные тебе… Такие парни должны находиться в Гринмэнтле… Или в исправительной колонии для несовершеннолетних… Или в клинике для душевнобольных. Поэтому убирайся! Проваливай! Проваливай!

Я обернулся, нащупывая в заднем кармане гаечный ключ. Сейчас мой завтрак напоминал огромный горячий шар, обжигающий внутренности. Обернувшись, я никого не увидел. Тем не менее, я не испугался. Я прочел слишком много книг.

Глава 3