Ярость

За окнами не прекращалось движение. Все новые копы подъезжали к зданию школы. Голубые машины военных, белые микроавтобусы полиции Левистона, черно-белые из Брунсвика и две из Обурна. Среди всего этого столпотворения сновали какие-то чины полицейского департамента, негромко перекрикиваясь между собой. Прибыли новые репортеры. Они возились со своими микрофонами и камерами, стараясь пристроиться поудобнее, чтобы иметь лучший обзор. На дороге выставили знак «Проезд закрыт», как будто сложно было придумать что-нибудь поинтереснее, например: «Осторожно! Опасный сумасшедший». Дон Грейс и старый добрый Том что-то пытались доказать внушительных размеров болвану в полицейской форме. Дон выглядел сильно раздраженным. Болван слушал их внимательно, но отрицательно качал головой. Похоже, это и был капитан Франк Филбрек из Главного Полицейского Управления. Интересно, догадывается ли он, что я сейчас держу его под прицелом… Кэрол Гренджер прервала молчание. Голос ее дрожал, а на лице был легкий румянец смущения. Я вовсе не для того рассказывал эту историю, чтобы кого-нибудь пристыдить.

— Я была ребенком, Чарли.

— Знаю, — я улыбнулся, — но ты была такой очаровательной и вовсе не смотрелась как ребенок.

— И мне нравился в то время Дикки Кейбл.

— После всего этого?

Она смутилась еще больше:

— Да, даже сильнее. Я поехала с ним на пикник в восьмом классе. Он был таким… Ну, как бы это сказать… Таким решительным. Я была к нему благосклонна в тот день. Но это единственный раз, когда я куда-нибудь ездила с Дикки. Где он сейчас, понятия не имею.

— Пласервилльское кладбище, — бесцветным голосом произнес Дик Кин.

Мне стало не по себе. Примерно такое же ощущение, как если бы я увидел призрак миссис Андервуд. Мысль о том, что Дикки мертв, вселяла в меня необъяснимый ужас. И я видел отражение своих чувств на лице Кэрол.

«Он был таким решительным, я была к нему благосклонна», — сказала она. Что могут значить эти слова из уст приличной барышни в уездном городке? Возможно, он обнял ее. Или даже поцеловал в губы. Да, Бог хранил нас всех на том пикнике в восьмом классе. Дикки был таким решительным…

— Что с ним случилось? — спросил Дон Лорди. Дик, некоторое время помолчав, медленно произнес:

— Авария. Как раз тогда, в прошлом октябре, он получил права. Он любил водить машину. Все время гонял как сумасшедший. Он не знал меры. Наверное, хотел показать окружающим, какой он герой. С ним невозможно было садиться в машину. У него был «Понтиак» 1966 года, и Дикки сам выполнял все ремонтные работы. Он покрасил автомобиль в зеленый цвет, а на боковой дверце нарисовал пикового туза.

— Да я видел эту машину, — сказал Мелвин. — Не знал, правда, что это Дикки, но действительно, он гнал как сумасшедший.

— …Сделал сам все ремонтные работы. И почти никогда не ездил медленнее, чем девяносто километров в час. Однажды ночью мы ехали по Стэкпол-роуд, Дикки жал девяносто пять километров в час, и тут нас занесло. Ты прав, Чарли. Этот парень выглядел более чем странно, когда улыбался. Не знаю, можно ли это сравнить с газонокосилкой, скорее, у меня были другие ассоциации, но он действительно выглядел слегка безумным. Все время, пока он пытался удержать управление, он улыбался в этой своей странной манере. И бормотал себе под нос, не переставая: «Я удержусь, я удержусь…» И тогда он действительно удержался. Я попросил его остановиться, вылез из машины и пошел домой на негнущихся ногах. Мне было очень дурно. А пару месяцев спустя он попал в аварию на Лизбон-стрит. Ренди Милликен был с ним в тот день. Ренди остался жив, и он говорил, что они не были ни пьяные, ни накуренные. Вина здесь была полностью на водителе грузовика. И он месяца три провел в тюрьме. А Дикки мертв. Странно.

Кэрол побледнела. Она выглядела так скверно, что я боялся, что она упадет в обморок. Чтобы как-нибудь ее отвлечь, я спросил:

— А твоя мама сильно тогда на меня разозлилась?

— Что? — Кэрол с непонимающим видом оглянулась по сторонам.

— Я назвал ее тогда старой кошелкой.

— Ах да, — Кэрол благодарно улыбнулась, поддерживая игру. — Она была очень зла. И говорила, что ты сам виноват, устроив эту потасовку. — Помнишь, наши мамы ходили вместе в тот клуб?

— «Букс и Бридж»? Да, помню. По правде говоря, Чарли, я твою маму знаю плохо. Я пару раз с ней здоровалась. И все время слышала рассказы от своей мамочки о том, как потрясающе интеллигентна миссис Деккер, и что она говорит о какой-нибудь книге, и так далее, и тому подобное. И какой ты чудный, маленький джентльмен.

— Гладенький, как собачье дерьмо, — мрачно согласился я. — Знаешь, а я привык слышать от мамочки дифирамбы в твой адрес.

— Серьезно?

— Да.

Внезапно меня осенило. Как же я раньше не догадался! Право же, смешно.

— Знаешь, Кэрол, я понял, что все это значило, и зачем мама вынуждала меня одевать этот идиотский костюм. Это был совместный сценарий наших родителей под названием «Не правда ли, они составили бы чудную пару». Мальчик и девочка из хороших семей. Ну как, Кэрол, выходишь за меня замуж? Кэрол смотрела на меня широко раскрытыми глазами:

— Ты думаешь, они…