Ярость

Мы поехали к Джерри Мюллеру, по словам Пита, самому крупному торговцу наркотиками в треугольнике Ороно — Олдтаун — Стиллуотер. Я ничем не выдавал своих эмоций, словно ни дня не обходился без «косяка», но внутри все вибрировало от волнения и дурных предчувствий. Помнится, я рисовал себе Джерри сидящим на унитазе, голым, с рукой, перетянутой резиновым жгутом, и шприцем, торчащим из вены. И наблюдающим за возвышением и падением Атлантиды в своем пупке.

Жил он в маленькой квартирке в Олдтауне, который примыкал к кампусу. Достопримечательности городка состоят из бумагоделательного завода, фабрики, изготавливающей каноэ, и двенадцати кабаков, в которых регулярно вспыхивают драки. Есть там еще резервация индейцев, и ее обитатели всегда смотрят на тебя так, словно оценивают, много ли волос растет у тебя на заднице и стоит ли снять с нее скальп.

Как выяснилось, Джерри ничем не походил на злобного вида наркодельцов, принимающих клиентов в аромате благовоний и под музыку Рави Шанкара. Дверь нам открыл невысокий парень, всегда готовый улыбнуться, полностью одетый и в здравом уме. Рави и его Несравненному Ситару он предпочитал коллекцию блугрэсса.[26] Увидев альбомы «Гринбрайэр бойз», я спросил, слышал ли он о братьях Тарр, — я всегда был без ума от блугрэсса и кантри-рока. Так что тема для разговора тут же нашлась. А вот Джо и Пит откровенно скучали, пока Джерри не достал самодельную сигарету в коричневой бумаге.

— Хочешь курнуть? — спросил он Пита.

Пит поднес к сигарете спичку. Запах у дыма был резкий, но приятный. Пит глубоко затянулся, задержал дыхание, потом передал «косяк» Джо. Тот при затяжке закашлялся, так что в легкие практически ничего не попало.

Джерри повернулся ко мне:

— Ты когда-нибудь слушал «Клинч маунтин бойз»?

Я покачал головой:

— Слышал о них.

— Тогда тебе надо послушать. От их музыки все встает.

Он поставил пластинку на стереопроигрыватель. «Косяк» как раз перешел ко мне.

— Ты куришь? — по-отечески спросил Джерри.

Я покачал головой.

— Тогда втягивай дым медленно, а не то зайдешься в кашле.

Я медленно втянул дым. Сладковатый, резкий, сухой. Задержал дыхание и передал «косяк» Джерри. «Клинч маунтин бойз» играли «Блу Ридж брикдаун».

Полчаса спустя мы выкурили еще два «косяка» и слушали «Русские вокруг» в исполнении Флетта и Скраггса. Я уже собирался спросить, когда же проявится действие «травки», но неожиданно для себя понял, что буквально вижу струны банджо. Яркие, длинные, как блестящие под солнцем рельсы, движущиеся взад-вперед. Движущиеся очень быстро, но, сконцентрировавшись, я мог уследить за их перемещениями. Я начал говорить об этом Джо, но он как-то странно посмотрел на меня, и мы оба рассмеялись. А Пит как-то уж чересчур внимательно всматривался в фотографию Ниагарского водопада, висевшую на стене.

У Джерри мы пробыли до пяти часов, а когда уходили, я уже ничего не соображал. Пит купил у Джерри фунт «травы», и мы поехали в Скудик-Пойнт. Джерри проводил нас до дверей, помахал рукой и крикнул мне, чтобы я привез свои пластинки, если вновь приеду к нему.

То было моим последним счастливым воспоминанием.

Потом мы долго ехали вдоль берега. Все заторчавшие, хотя это не мешало Питу вести машину. А вот говорить без глупых смешков мы не могли. Помнится, я спросил Пита, как выглядит эта Дана Коллетт, что устраивает вечеринку, а он лишь хитро подмигнул мне. Я так смеялся, что у меня едва не лопнул живот. А в голове звучал блугрэсс.

Весной Пит побывал на такой же вечеринке, поэтому мы лишь один раз ошиблись с поворотом. Потом нашли нужный и свернули на узкий, усыпанный щебенкой проселок, у съезда на который стояла табличка ЧАСТНАЯ ДОРОГА. За четверть мили мы услышали музыку. Примерно такое расстояние нам и пришлось пройти пешком, потому что дорогу забили автомобили.

Пит первым вылез из машины. Меня охватила неуверенность в себе (частично сказалась «травка», частично моя любовь к самоанализу). Я волновался, а не покажусь ли я слишком молодым и глупым в компании студентов. Такие, как Джерри Мюллер, встречались один на сотню. Я решил держаться поближе к Джо и поменьше раскрывать рот.

Как выяснилось, волновался я понапрасну. Народу в коттедж набилось прорва, но все уже напились, обкурились или отдали должное и первому, и второму. В воздухе стоял тяжелый запах марихуаны, смешанный с запахами вина и разгоряченных тел. Кто-то с кем-то о чем-то говорил, гремела музыка, звенел смех. С потолка свешивались две лампы, красная и синяя.

Скрэгг помахал нам рукой.

— Пит! — завопил кто-то у меня под ухом. Я резко повернулся и чуть не проглотил язык.

Рядом стояла низенькая симпатичная девчушка в самом коротком платье, какое мне доводилось видеть. Ярко-оранжевом, переливающемся под этим необычным освещением.

— Привет, Дана! — Пит пытался перекричать шум. — Это мой брат, Джо, и один из его приятелей, Чарли Декер.

Она сказала «привет» каждому из нас, а потом спросила меня:

— Отличная тусовка, не правда ли?

Когда она двигалась, подол открывал кружевные оборки ее трусиков.

Я ответил, тусовка что надо.

— Что-нибудь привез, Пит?