Ярость

Майкл был единственным ребенком в семье, и его это, вероятно, немного испортило. Когда появился Тим, он ничего не знал о том, как ухаживать за детьми. Поменять Тиму подгузники было делом стеснительным и проблематичным, которое выполнялось как можно быстрее и при минимальном контакте. Теперь же Майкл только о том и думал, что через несколько лет Тим достигнет половой зрелости. Его тело начнет расти, превращая его в мужчину, но сознание никогда не догонит физическое развитие. Он никогда не сможет узнать, каково это — любить женщину, и как пользоваться тем, что дал тебе Бог, чтобы доставлять удовольствие другому человеку. У него никогда не будет собственных детей. Тим никогда не познает радости и боли, связанные с отцовством.

— Кто устроил весь этот беспорядок? — спросила Джина, закутанная в синий шелковый халат, который Майкл подарил ей на Рождество пару лет назад; волосы ее были замотаны полотенцем. — Это ты все это сделал? — с шутливой строгостью обратилась она к Тиму, взяв его за подбородок и поцеловав в губы. — Ба-Ба это не понравится, — сказала она.

Майкл в душе порадовался, что ребенок не в состоянии называть Барбару бабушкой, как ей того хотелось.

Тим начал помогать с уборкой, только увеличивая беспорядок.

— Ух-ох, — сказал он, упав на колени; он поднимал колечки «Чириоуз» по одному и вслух считал их, перед тем как отдать матери.

— Ты вечером вернулся в приличное время?

— Я же сказал тебе, что у меня было дело.

— В баре? — спросила она, а он повернулся к ней спиной и вынул из шкафа две кружки. Вчера ночью он был слишком под впечатлением, чтобы сразу идти домой. Лео предложил немного выпить и поговорить о деле, и Майкл охотно ухватился за это предложение, использовав его в качестве оправдания, чтобы пропустить пару стаканчиков бурбона и немного смягчить увиденное накануне.

— Одиннадцать… — считал Тим. — Двенадцать…

— От тебя пахнет, как из пепельницы.

— Я не курил.

— А я и не говорю, что курил. — Она бросила в коробку очередную пригоршню колечек и протянула сыну ладонь для новой порции.

— Четырнадцать, — продолжал Тим.

— Мне просто потребовалось немного времени. — Майкл налил в кружки кофе. — Лео хотел поговорить об этом деле.

— Лео только и ищет повод, чтобы нажраться.

— Ух-ох… — осуждающе пропел Тим.

— Прости, малыш, — извинилась Джина перед сыном и мягко спросила: — Ты пропустил одну цифру. Что случилось с номером тринадцать?

Тим пожал плечами. На тот момент он умел считать только до двадцати восьми, но Джина следила, чтобы он называл все цифры по порядку.

— Иди оденься к приходу Ба-Ба, — сказала она Тиму. — Она скоро будет здесь.

Тим поднялся и заковылял из комнаты, переваливаясь с одной ноги на другую.

Джина высыпала колечки в коробку и со стоном опустилась на стул. На этот уик-энд она взяла двойную смену, чтобы немного подзаработать дополнительно. День еще не успел начаться, а она уже выглядела изможденной.

— Ты вечером занята? — спросил он.

Она отхлебнула кофе, бросив на него взгляд сквозь пар, поднимавшийся от кружки.

— Мне нужны деньги на нового врача.

Майкл, прислонившись к кухонной стойке, вздохнул. Старый логопед Тима вела его, сколько могла. Ребенку был нужен специалист, а услуги хороших специалистов не входят в программу государственного медицинского страхования.

— Пятьсот долларов, — сказала Джина. — Этого ему хватит до конца месяца.

— Господи… — Майкл с силой потер глаза, чувствуя, как накатывается головная боль. Он подумал о ВМW и «линкольне», которые видел вчера ночью в Грейди Хоумс. За такие деньги можно было бы показать Тима пятидесяти специалистам.

— Возьми из наших сбережений, — сказал он.

Она фыркнула.

— Каких сбережений?

Рождество… Они влезли в свои сбережения перед Рождеством.

— Я собираюсь попросить еще одно дежурство в больнице. — Она поспешно подняла руку, чтобы остановить его возражения. — У него должно быть только самое лучшее.

— У него должна быть мать.

— Кстати, а как насчет твоей матери? — парировала она.

Майкл сжал зубы.

— Я не собираюсь выпрашивать у нее деньги.

Джина поставила свою кружку и при этом так стукнула по столу, что кофе выплеснулся ей на руку. Победить в этом споре не было ни малейших шансов — Майкл знал это наверняка, потому что такое происходило практически каждую неделю и течение последних пяти лет. Он работал сверхурочно, чтобы у Тима было все необходимое. Джина дважды в месяц брала дежурства на выходные, но Майкл решительно выступил против ее работы в праздничные дни. Он и так ее почти не видел. Иногда ему казалось, что она специально все так спланировала. Они больше не были супружеской парой; они были партнерами, некоммерческой организацией, работающей на то, чтобы Тиму было хорошо. Майкл даже не мог вспомнить, когда у них последний раз был секс.

— Вчера вечером звонила Синтия, — сообщила Джина. Это была их испорченная соседка. — У нее там доска оторвалась или что-то в этом роде.

— Доска оторвалась? — переспросил он. — А Фил где?

Она оперлась ладонями о стол и встала.

— В Ботсване. Черт, я не знаю, Майкл! Она просто спросила, не мог бы ты ее починить, и я ответила, что мог бы.