Ярость

Сзади я услышал яростный вой Матолча, совсем близко. Я оглянулся через плечо, когда моя лошадь пересекла лесную дорогу. Высокая фигура оборотня стояла впереди нескольких своих солдат.

Лицо его было искажено яростью волчьей маски, и, пока я смотрел, он поднял черную трубку, такую же, какой пользовалась Медея. Я увидел, как из нее вырвался луч белого пламени, и низко пригнулся в седле.

Это меня и спасло. Я почувствовал, как воздушная волна толкнула меня в спину и разорвала одежду; луч исчез в глубине темного леса. Моя лошадь тоже ринулась в чащу.

И вот ветви деревьев зашуршали вокруг, а лошадь оступилась и заржала в ужасе, подняв вверх голову. В темноте, рядом со мной, мягкий голос произнес:

— Сюда.

Чьи-то руки схватили уздечку.

Я позволил лесным жителям вести себя в темноту.

Занималась заря, когда наша усталая колонна добралась, наконец, до цели своего путешествия, дойдя до долины между горами, где лесные жители скрывались от солдат. Все мы устали, хотя рабы без всякого выражения на лицах шли за мной ломаной группой, не понимая даже, что ноги их были сбиты долгой дорогой, а тела утомлены до предела.

Жители леса скользили меж деревьев, внимательно следя, не преследуют ли нас. Раненых среди нас не было. Оружие Совета никого не ранило. Куда бы оно ни разило, человек падал мертвым на месте.

В бледном свете луны я никогда бы не принял эту долину за место обитания такого многочисленного клана. Она выглядела обычной долиной, с разбросанными тут и там валунами, совсем немногочисленными, с поросшими мхом склонами и небольшим ручейком, который тек посередине, и который вставшее солнце окрасило в розовый цвет.

Один из лесных жителей взял мою лошадь, и мы вошли в долину пешком; роботы-рабы покорно брели следом. Казалось, мы приближаемся к совершенно необитаемой долине. Но когда мы прошли половину ее, лесной житель справа от меня неожиданно положил мне руку на плечо, и мы остановились — а покорная, бессловесная толпа остановилась позади нас. Вокруг меня лесные жители мягко смеялись. Я поднял голову.

Она стояла на высоком валуне, лежащем на берегу ручейка. Одета она была по-мужски, в бархатную зеленую тунику, перепоясанную ремнем, с которого свисало оружие. Волосы ее сказочной мантией струились вниз по плечам до самых колен, каскадом бледного золота, который волновался, как вода. Корона из бледно-желтых листьев, цвета ее волос, скалывала их, не позволяя закрывать лицо. Стоя на валуне, она глядела на нас и улыбалась, в особенности мне, Эдварду Бонду.

Лицо ее было прекрасным. В нем сквозила сила, невинность и строгое спокойствие святой, а красные губы излучали тепло и дружелюбие. Глаза ее были того же цвета, что и туника — темно-зеленого, которого я никогда не видел на Земле.

— С благополучным прибытием, Эдвард Бонд, — сказала она мягким, нежным, чуть низким голосом, как будто она столько лет говорила тихо, что сейчас не осмелилась повысить голос.

Она легко спрыгнула с валуна, двигаясь с уверенностью дикой кошки, которая всю жизнь провела в лесах, как, наверное, и было на самом деле. Волосы ее колыхались мягко, как паутина, спокойно покоясь на плечах. И когда она шла, то казалось, что вокруг ее головы светится бледно-золотой нимб.

Я вспомнил, что сказал мне лесной житель Эрту в саду Медеи, прежде чем его убила молния из черной трубки.

— Арле убедит тебя, Эдвард! Даже если ты Ганелон, разреши мне отвести тебя к Арле!

Сейчас я стоял перед ней — в этом я был уверен. И если меня и требовалось убеждать в том, что дело лесных жителей было моим делом, то эта девушка с нимбом убедила бы меня своим первым словом. Что же касается Ганелона…

Как я мог знать, что сделает Ганелон?

На этот вопрос он ответил без моего участия. Прежде, чем я успел сказать хоть одно слово, прежде, чем я успел составить план своих дальнейших действий, Арле подошла ко мне, совершенно не обращая внимания на то, что за нами наблюдают. Она положила руки мне на плечи и поцеловала меня прямо в губы.

И этот поцелуй был непохож на поцелуй Медеи — нет! Губы Арле были прохладными и нежными, не похожими на жадные горячие губы повелительницы и страстной ведьмы. Отравления той странной страстью, которую я почувствовал, когда держал Медею в своих объятиях, сейчас не наступило. Было нечто… чистое в Арле, чистое и честное, отчего мне вдруг безумно захотелось домой, на Землю.

Она отступила назад. Ее зеленые глаза встретились с моими в спокойном понимании. Казалось, она ждала.

— Арле, — сказал я после минутного молчания.

И это, казалось, удовлетворило ее. Смутный вопрос, готовый уже сорваться с губ, что ясно читалось по выражению ее лица, так и не был задан.

— Я беспокоилась, — просто сказала она. — Они не причинили тебе вреда, Эдвард?

Инстинктивно я знал, что следует ответить.

— Нет, мы не доехали до Кэр Сайкир. Если бы лесные жители не напали, что ж, тогда жертвоприношение состоялось бы.

Арле протянула руку и приподняла разорванный край моего плаща. Ее тонкие пальчики погладили мягкую шелковую ткань.