Ярость

Впрочем, Барбара отписала мне свой дом — старую гниющую развалину в Голландском парке, в престижном Кенсингтоне. Огромное, уродливое и слишком дорогое в содержании здание. Поэтому я его продал и несколько лет безбедно жил на вырученные средства. Жаль, Барбара не включила в завещание авторские права ни на один из своих бестселлеров — я был бы обеспечен на всю жизнь. Вместо этого она передала авторские права в разные фонды да каким-то троюродным кузинам в Канаде, которых едва знала.

Лишение наследства стало последней пакостью Барбары, которая всегда вела себя со мной довольно бесцеремонно. За это я ее так и не простил. И поэтому написал пьесу о нашей совместной жизни. Можно сказать, акт возмездия. Я не склонен к импульсивным поступкам. Если меня разозлили, я не бушую. Нет, я сяду, тихо, очень спокойно вооружусь ручкой и листом бумаги и хладнокровно начну планировать месть. В своей пьесе я высмеял Барбару, показал всю фальшь наших отношений, а ее выставил нелепой, самовлюбленной старой дурой, коей она и была.

Между нами говоря, меня больше радовало то, как по всему миру захлебывались от гнева преданные фанаты Барбары, чем коммерческий успех пьесы. Хотя тут я немного лукавлю. Никогда не забуду вечер премьеры в Вест-Энде. Моей спутницей была Лана. На миг я почувствовал, каково это — быть знаменитым. Вспышки фотокамер, громоподобные аплодисменты и овация стоя! Тот вечер — мой самый большой повод для гордости в жизни. В последнее время я часто вспоминаю его с улыбкой.

Здесь я, пожалуй, завершу лирическое отступление. Вернемся к основной сюжетной линии — обратимся к нашему путешествию из дождливого Лондона в солнечную Грецию.

6

Я увидел Кейт в аэропорту Гатуик до того, как она заметила меня. Даже в столь ранний час она выглядела эффектно — правда, была слегка растрепана. Кейт засекла меня возле стойки регистрации, и ее лицо слегка вытянулось. Она нарочно отвернулась и зашагала прямиком в конец очереди. Но я помахал рукой и громко позвал Кейт по имени, чтобы остальные тоже услышали. Ей не оставалось ничего другого, кроме как повернуться и «заметить» меня. Она изобразила удивление и, растянув губы в улыбке, перешла ко мне в начало очереди. Не переставая улыбаться, произнесла:

— Привет, Эллиот! Я тебя не видела.

— Не видела? Надо же, а я тебя сразу заметил, — я улыбнулся в ответ. — Доброе утро. Рад встрече.

— Мы летим одним рейсом?

— Похоже на то. Можем сесть рядом и от души посплетничать.

— Не могу. — Кейт прижала к груди сценарий пьесы, заслонившись им, как щитом. — Мне надо учить текст. Я обещала Гордону.

— Не переживай, я погоняю тебя по тексту. Как раз в полете и поработаем… Дай-ка свой паспорт.

Мы оба понимали, что у Кейт не было выбора. Отказавшись сесть со мной, она начала бы выходные с плохой ноты. Поэтому, продолжая улыбаться, Кейт вручила мне свой паспорт, и мы зарегистрировались на рейс вместе.

Впрочем, как только самолет взлетел и поднялся над облаками, стало ясно, что Кейт не собиралась учить текст. Она запихнула стопку листов в сумку.

— Ты не против, если мы не будем репетировать? У меня ужасно болит голова.

— Похмелье?

— Вечное.

— Я знаю отличное средство, — засмеялся я. — Немного водки.

Кейт решительно замотала головой.

— В такой ранний час я ее даже видеть не могу.

— Чепуха. Водка тебя сразу разбудит. Как крепкая пощечина.

Не обращая внимания на возражения Кейт, я обратился к стюарду и попросил его принести два стакана со льдом — лед был единственным, что на этом рейсе давали бесплатно. Стюард удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Затем я извлек из сумки пригоршню бутылочек с водкой, которые тайком пронес на борт. Учитывая очень скромный выбор алкоголя для авиапассажиров в последнее время, не говоря уже о непомерной его стоимости, я считаю, что гораздо удобнее — и экономнее — летать со своим запасом.

Если, по-вашему, это совершенно за гранью приличий, смею уверить, бутылочки были крошечные. Кроме того, если уж нам с Кейт предстояло провести все длинное путешествие бок о бок, требовалась анестезия.

Я разлил водку в пластиковые стаканчики и, салютуя, произнес:

— За веселые выходные! Ура!

— Будем здоровы. — Кейт разом опрокинула водку в себя и поморщилась. — Ух…

— Сейчас полегчает. Расскажи мне про «Агамемнона». Как там дела?

— О, все очень хорошо. Просто прекрасно.

— Правда? Отлично.

— А что? — Кейт перестала улыбаться и с подозрением уставилась на меня. — Ты что-то слышал?

— Ничего. Вообще ничего.

— Эллиот, выкладывай!

Помедлив пару мгновений, я произнес:

— Это лишь слухи, не более… Якобы у вас с Гордоном терки.

— Что? Полная чушь!

— Я так и подумал.

— Бред! — Кейт открыла еще одну бутылочку с водкой и вылила себе в стакан. — Да мы с Гордоном друг друга с полуслова понимаем!

— Рад слышать. С нетерпением жду премьеру. Мы с Ланой сядем в первом ряду и будем тебя поддерживать, — с улыбкой сказал я.