Ярость

— Минуточку! — вмешался я. — Я еще не определился. Обожаю выбирать еду в греческих ресторанах. А вы нет? Мне хочется вообще все — все семьдесят пять блюд!

Моя шутка заставила Лану выйти из оцепенения и улыбнуться. Она сделала заказ для нашего столика. Надо сказать, что одним из ценных качеств Ланы было умение заказывать еду — с размахом, часто с чрезмерной щедростью; она всегда настаивала, что оплатит счет сама. И это, на мой взгляд, делало ее идеальной хозяйкой вечера. Лана выбрала несколько салатов и закусок, местных кальмаров и лобстеров, мясные тефтели с картофельным пюре и, конечно, фирменное блюдо — большого сибаса, запеченного в соляном панцире, который позже был эффектно расколот Бабисом прямо на наших глазах. Красиво и вкусно.

Бабис принял заказ и с низким поклоном удалился, по пути раздавая официантам указания насчет нашей еды и напитков. Принесли шампанское. Каждому, кроме Лео, налили по бокалу.

— У меня тост, — сказал я. — За Лану. Хочу поблагодарить ее за невероятную широту души и за…

Кейт фыркнула.

— Я в этом спектакле не участвую, — раздраженно произнесла она.

— Прошу прощения, — нахмурился я. — Не понял?

— А ты напряги мозги. — Кейт опрокинула в себя бокал шампанского. — Развлекаешься? Получаешь удовольствие?

Я с изумлением понял, что эти реплики адресованы мне. Голос Кейт сочился ядом, а глаза горели лютой злобой. Я невольно посыпал ей соль на рану. Я украдкой взглянул на Лану: она тоже это заметила. Я ободряюще улыбнулся Лане, намекая, что смогу постоять за себя сам.

— Да, спасибо, — ответил я Кейт. — Прекрасно провожу время.

— Вот и отлично. — Она закурила. — Наслаждаешься представлением?

— Еще как! Начало вышло вяленькое, зато сейчас куда интереснее. С нетерпением жду финала. Уверен, ты еще всех удивишь.

— Уж постараюсь, особенно для такого хорошего зрителя. — Кейт криво улыбнулась. — Все подмечаешь, да, Эллиот? Всегда что-то обдумываешь… Что же творится в твоем крохотном мозгу? Какие планы ты вынашиваешь?

Я понятия не имел, с чего вдруг Кейт на меня ополчилась. Едва ли она ведала, что творит. У Кейт не было повода на меня злиться, и, скорее всего, она сорвалась, рассчитывая, что я промолчу. Но она ошибалась. Одно я усвоил твердо: нужно уметь за себя постоять. «Никто не любит коврик у порога, — говаривала Барбара Уэст. — Все вытирают о него ноги». А Барбара за долгие годы вытирала о меня ноги множество раз. За этот урок я дорого заплатил.

— Похоже, у тебя паршивое настроение, Кейт. — Я глотнул шампанского. — Что случилось? Почему ты решила испортить вечер?

— Ты серьезно хочешь, чтобы я ответила? Я ведь могу.

— Кейт, — тихо одернула ее Лана. — Прекрати немедленно.

Обе женщины уставились друг на друга. По глазам Ланы было видно, что Кейт исчерпала ее терпение. Удивительным образом внушение сработало, и Кейт нехотя уступила.

А потом странно дернулась — на миг мне почудилось, будто она сейчас кинется через стол на меня или Лану. Или выкинет еще что-то безумное. Вместо этого Кейт с трудом выбралась из-за стола.

— Я… мне нужно в туалет, — заявила она.

— Хочешь попудрить носик? — спросил я.

Кейт не удостоила меня ответом и нетвердой походкой удалилась.

— Что с ней, черт возьми, такое? — поинтересовался я у Ланы.

— Не знаю, — она пожала плечами. — Напилась.

— Кейт просто не в духе. Не переживай. Вот приведет себя в порядок и вернется в хорошем настроении.

Но я оказался неправ. Кейт вернулась взвинченная. Она явно приняла наркотик и прямо искрилась от напряжения, готовая затеять ссору, причем не обязательно со мной — с кем угодно. Лео и Джейсон мудро решили не вмешиваться и молча поглощали ужин. Однако блюда всё приносили и приносили, и конца-края им не было видно.

Подозреваю, что никто, кроме меня, не наслаждался трапезой. Лана едва притронулась к еде. Кейт не съела ни кусочка. Она много курила и пила, периодически бросая на нас злобные взгляды. За столом царила давящая тишина. Наконец Лана решила разрядить обстановку.

— У тебя чудесный палантин, — сказала она Кейт. — Такого насыщенно-красного цвета…

— Это шаль, — презрительно поправила та. И разразилась долгой высокопарной историей о том, как получила шаль, сделанную сиротой из Бангладеш, в благодарность за то, что оплатила обучение девочки в школе. — Это не высокая мода. Ты бы на такую вещь даже не взглянула, а я ее обожаю.

— Честно говоря, смотрится очень красиво. — Лана пощупала краешек. — Очень тонкая работа. Девочка прямо мастерица.

— Самое главное, она умная. И собирается стать врачом.

— Благодаря тебе, Кейт. Ты чудо!

Попытка умиротворить Кейт выглядела так, словно Лана уговаривает капризного ребенка — «Ой, ты наш умничка, ты наш молодец». Пожалуй, слишком напролом. Но я понимал, что Лану потрясла резкая перемена в Кейт. Да и всех нас тоже.

Если бы мне пришлось выбрать конкретный момент, после которого все пошло наперекосяк, я бы сказал, что это случилось там, в ресторане. Была пересечена невидимая черта, и нас унесло из привычного мира в неизведанную даль, в темную, неприветливую пустошь, откуда нет легкого пути назад.