Ярость

— Нет. Без тебя я не поеду. И — медленно продолжила Елена, продумывая слова, — я никуда не уеду, пока мы не найдем Другую Силу и не остановим ее. — Она серьезно посмотрела на него, теперь говоря быстрее. — О, Стефан, разве ты не понимаешь, ни у кого другого нет шансов против этого. У мистера Смоллвуда и его друзей нет ключа к разгадке. Аларих думает, что ты можешь бороться с этим голыми руками. Ни один из них не знает, против чего они идут. Мы — единственные, кто может помочь.

Она увидела сопротивление в глазах Стефана, и почувствовала это в движении его мышц. Но она продолжала смотреть на него прямо, и видела, как его доводы для возражений исчезают один за другим. По той простой причине, что это была правда, а Стефан не любил ложь.

— Хорошо, — измученно сказал он. — Но как только это закончится, мы уезжаем. Я не хочу, чтобы ты оставалась в городе, где линчеватели бегают вокруг с кольями.

— Да. — Елена в ответ сжала своими пальцами его руку. — Как только это закончится, мы уйдем.

Стефан повернулся к Алариху.

— И если не получится уговорить их отменить завтра танцы, я думаю, что мы должны проследить за ними. Если действительно что-то случится, мы можем остановить это прежде, чем все выйдет из-под контроля.

— Это хорошая идея, — ободряюще сказал Аларих. — Мы можем встретиться завтра после наступления темноты здесь, в кабинете истории. Здесь никого не будет. Мы можем продолжать наблюдать всю ночь.

Елена подозрительно взглянула на Бонни.

— Итак…. это означает, что пропустим сами танцы, я имею в виду, тех, кто захочет пойти.

Бонни поднялась.

— О, кто беспокоится о пропущенных танцах? — негодующе сказала она. — Для кого имеют значение танцы?

— Правильно, — мрачно сказал Стефан. — Тогда это улажено.

Приступ боли, казалось, охватил его, и он вздрогнул, глядя вниз. Елена сразу же забеспокоилась.

— Ты должен добраться домой и отдохнуть, — произнесла она. — Аларих, ты можешь подвезти нас? Это не далеко.

Стефан возразил, что он вполне может идти сам, но, в конце концов, сдался. В пансионате, после того, как Стефан и Дамон вышли из машины, Елена наклонилась к окну автомобиля Алариха для одного последнего вопроса. Это терзало ее душу с тех пор, как Аларих рассказал им свою историю.

— О тех людях, которые столкнулись с вампирами, — сказала она. — Именно такое психологическое воздействие было? Я имею в виду, что они все становились сумасшедшими или им снились кошмары? Были ли среди них выздоровевшие?

— Это зависит от человека, — сказал Аларих. — И от того, сколько контактов у них было, и как они происходили. Но главным образом, только от личности жертвы зависит, то, насколько она может справиться с этим.

Елена кивнула, и ничего не говорила, пока огни машины Алариха не поглотил снежный воздух. Затем она повернулась к Стефану.

— Мэтт.

Глава 12

Стефан смотрел на Елену, снежинки падали на его темные волосы.

— Что на счет Мэтта?

— Я что-то помню. Не четко. Но та первая ночь, когда я не была собой — я видела Мэтта тогда? Да?

Страх и болезненное чувство тревоги переполнили ее горло и пресекли ее слова. Но ей не нужно было заканчивать, а Стефан не нуждался в ответах. Она видела это в его глазах.

— Это был единственный выход, Елена, — затем он сказал. — Ты умерла бы без человеческой крови. Или ты предпочла бы напасть на того, кто не желал этого, причинить ему боль, а может и убить? Жажда может привести тебя к этому. Это то, чего ты бы хотела?

— Нет, — с напором сказала Елена. — Но это обязательно должен был быть Мэтт? О, не отвечай на это; я не могу думать обо всех сразу. — Она неуверенно вдохнула. — Но теперь я волнуюсь о нем, Стефан. Я не видела его с той ночи. С ним все в порядке? Что он сказал тебе?

— Не много, — ответил Стефан, отводя взгляд. — «Оставь меня в покое», что-то вроде этого. Он также отрицает, что что-либо происходило той ночью, и сказал, что ты была мертва.

— Звучит, словно он один из тех личностей, кто не может справиться, — заметил Дамон.

— О, замолчи! — сказала Елена. — Ты не вмешивайся в это, но пока участвуешь в этом, ты мог бы подумать о бедной Викки Беннетт. Как ты думаешь, она справляется все эти дни?

— Это могло бы помочь, если бы я знал, кто это — Викки Беннетт. Ты продолжаешь говорить о ней, но я никогда не встречал эту девочку.

— Да, конечно. Не играй со мной в игры, Дамон. Кладбище помнишь? Разрушенная церковь? Девочка, которую ты оставил блуждать там в одной ночной сорочке.

— Сожалею, нет. И я обычно помню девочек, которых оставляю блуждать в одной сорочке.

— Тогда я допускаю, что это сделал Стефан, — язвительно сказала Елена.

Гнев вспыхнул на поверхности глаз Дамона, быстро сменившись возмущенной улыбкой.

— Может он сделал. Может ты сделала. Мне без разницы, кроме того, что я начинаю уставать от обвинений. А сейчас…

— Подожди, — сказал Стефан, с удивительной мягкостью. — Не уходи пока. Мы должны говорить.

— Я боюсь, что у меня есть срочное дело.

Последовал взмах крыльев, и Стефан с Еленой остались одни.

Елена прикусила губу.