Ярость

— Нет, я — глупый идиот. Я должен биться головой об стену от радости, что ты не мертва. Я уложусь в минуту. Слушай. — Он схватил ее запястье, и Елена посмотрела на это слегка удивленно. — Мне безразлично, являешься ли ты существом из черной лагуны, Годзиллой и Франкенштейном, или всем вместе. Я лишь…

— Мэтт, — запаниковав, Елена накрыла свободной рукой его рот.

— Я знаю. Ты помолвлена с парнем в черном плаще. Не волнуйся; я помню о нем. Он мне даже нравится, хотя Бог знает почему. — Мэтт вздохнул и, кажется, успокоился. — Послушай, я не знаю, сказал ли тебе Стефан. Он сказал мне много всякой чепухи — о том, что он зло и не сожалеет, о том, что он сделал с Тайлером. Ты знаешь, о чем я говорю?

Елена закрыла глаза.

— Он почти не ел с той ночи. Я думаю, он поохотился один раз. Сегодня вечером он почти дал убить себя, потому что он такой слабый.

Мэтт кивнул.

— Итак, это была твоя основная проблема. Я должен был знать.

— Ну, и да, и нет. Жажда сильна, сильнее, чем ты можешь представить себе. — Она напомнила Елене, что она еще не ела сегодня и что ей надо поесть прежде, чем они отправятся к Алариху. — Более того, Мэтт, я должна идти. И еще одно — если завтра ночью будут танцы, не ходи. Там что-то случится, что-то плохое. Мы попробуем защитить от этого, но я не знаю, что мы сможем сделать.

— Кто — «мы»? — резко сказал Мэтт.

— Стефан, Дамон — я так думаю — и я. И Мередит с Бонни… и Аларих Зальцман. Не спрашивай об Аларихе. Это длинная история.

— Но от чего вы будете защищать!

— Я забыла; ты не знаешь. Это тоже длинная история, но… хорошо, отвечу коротко, что-то убило меня. Что-то заставило тех собак напасть на людей на моей поминальной службе. Это что-то плохое, Мэтт, находится вокруг Феллс-Черча сейчас. И мы собираемся попытаться остановить это, чтобы оно не сделало чего-нибудь завтра ночью. — Она попыталась не ерзать. — Послушай, я сожалею, но я действительно должна уйти. — Ее глаза притягивались, несмотря на ее сопротивление, к широкой синей вене на его шее.

Когда она сумела оторвать взгляд и посмотреть на его лицо, она увидела, что неожиданно потрясение уступило пониманию. Затем и кое-чему невероятному: он принял это.

— Все хорошо, — сказал Мэтт.

Она не была уверена, что расслышала правильно.

— Мэтт?

— Я сказал, все хорошо. Мне не было больно.

— Нет. Нет, Мэтт, в самом деле. Я пришла сюда не для этого…

— Я знаю. Именно поэтому я и хочу. Я хочу дать тебе что-то, чего ты не просила. — Через секунду он сказал, — Ради старой дружбы.

«Стефан», — подумала Елена.

Но Стефан сказал ей идти, и идти одной. Стефан знал, поняла она. И это все было нормально. Это был его подарок Мэтту и ей.

«Но я вернусь к тебе, Стефан», — думала она.

Когда она наклонилась к Мэтту, он сказал:

— Знаешь, я собираюсь прийти и помочь вам завтра. Даже если я не приглашен.

Затем ее губы коснулись его горла.