Ярость

— Сари, моя дорогая, — сказала Кедра, — я привела гостя. Сари — моя внучка. Захария, это… я не знаю его фамилии. Он не говорил мне.

У Сари Уолтон было тонкое надменное лицо — очевидно, семейная черта, волосы невероятного зелено-золотистого цвета в тщательно продуманном беспорядке падали на обнаженные плечи. На ней было облегающее платье из прекрасной шерсти животного с поверхности, украшенное полосками наподобие тигриной шкуры. Тонкое и эластичное, оно опускалось до колен и широкими складками развертывалось вокруг лодыжек.

Двое бессмертных подняли головы, на их лицах отразилось удивление. Сэм почувствовал, что они подавили внезапный порыв негодования. Сознавая свою неуклюжесть и незрелость, Сэм почувствовал, каким непривлекательным он должен был выглядеть в их глазах. Как ребенок, восставший против взрослых, Сэм восставал против высшего знания, светившегося на этих прекрасных лицах.

— Садитесь, — Кедра указала на подушечки, и Сэм неуклюже опустился, принял напиток и посмотрел на лица хозяев с горячей неприязнью, которую и не пытался скрыть. Да и зачем скрывать?

Кедра сказала:

— Я думала о Вольных товарищах, когда привела его сюда. Он… как ваша фамилия?

Сэм угрюмо назвал свое имя. Она откинулась на подушках, золотые кольца мягко сверкнули на полных пальцах, принявших напиток. Она казалась абсолютно безмятежной, но Сэм ощущал в ней скрытое напряжение. "Интересно, чувствуют ли это и другие", — подумал он.

— Мне лучше объяснить вам сначала, Сэм Рид, — сказала она, — что последние двадцать лет я провела в созерцании.

Он знал, что это означает, — нечто вроде интеллектуального женского монастыря, высшая религия разума; там слушатели отрекались от мира и стремились найти — как можно это определить? — Нирвану? Душевный мир? Гармонию?

Он знал о бессмертных больше, вероятно, чем они подозревали. Он осознавал, как совершенна жизнь, которая будет продолжаться тысячу лет. Их жизнь становилась частью огромной, но единой мозаики, составленной, впрочем, из тех же элементов, что и обычная жизнь. Вы можете прожить тысячу лет, но секунда всегда останется секундой, и периоды созерцания необходимы, чтобы сохранять душевное равновесие.

— Ну и что же с Вольными товарищами? — хрипло спросил Сэм. Он знал, что общественный интерес сейчас сосредоточился на Робине Хейле — последнем воине. Глубокая неудовлетворенность, вызывавшая стремление ко всему примитивному, привела к тому, что Вольный товарищ, затянутый в синтетическое великолепие, овладел всеми умами. Все готовы были принять его проект колонизации поверхности.

Или, вернее, думали, что готовы. Пока весь проект оставался на бумаге. Когда дело дойдет до настоящей борьбы с дикой, яростной природой континентальной Венеры, дело может обернуться, как полагали реалисты, совсем по-другому. Но сейчас крестовый колонизационный поход Робина Хейла был принят с неразумной радостью.

— Что с ними? — повторил Захария Харкер. — Проект не сработает. Как вы думаете, Сэм Рид?

Сэм нахмурился. Он фыркнул и покачал головой, не заботясь о словах. В нем росло желание вызвать несогласие среди этих цивилизованных бессмертных.

— Выйдя из созерцания, — сказала Кедра, — я обнаружила, что проект Вольного Товарищества — самое интересное из случившегося. И самое опасное. По многим причинам мы считаем, что сейчас попытка колонизации будет гибельной.

— Почему?

Захария Харкер наклонился над столиком, чтобы поставить напиток.

— Мы еще не готовы, — спокойно сказал он. — Требуется тщательная подготовка — технологическая и психологическая. А мы — гибнущая раса, Сэм. Мы не можем позволить себе ошибку. Этот проект Вольного Товарищества обречен на неудачу. Его нельзя допустить. — Он поднял брови и задумчиво посмотрел на Сэма.

Сэм сощурился. У него появилось неприятное чувство, будто этот глубокий спокойный взгляд может прочесть в его лице больше, чем он хотел. Ничего нельзя сказать об этих людях с уверенностью. Они слишком долго живут. Возможно, они слишком много знают.

Он грубо сказал:

— Вы хотите, чтобы я убил его?

В маленьком помещении на мгновение повисло молчание. У Сэма появилось ощущение, что его слова были для них неожиданностью — они не собирались заходить так далеко. Ему показалось, как будто бессмертные молча разговаривают друг с другом. Люди, прожившие так долго, несомненно выработали способность читать мысли, хотя бы по работе лицевой мускулатуры. Казалось, молчащие бессмертные обмениваются мыслями.

Потом Кедра сказала:

— Да. Убейте его, если сможете.

— Это было бы лучшим решением, — медленно проговорил Захария. — Сделайте это сейчас, сегодня. Не позже, чем через сорок восемь часов. События развиваются слишком быстро. Если мы убьем его сейчас, некому будет занять его место — место лидера. Завтра, возможно, кто-нибудь сможет. Вы справитесь с этим, Сэм Рид?

Сэм презрительно сказал:

— Неужели вы все глупцы? Или знаете обо мне больше, чем я думаю?

Кедра рассмеялась: