Ярость

— Мы знаем. Ведь прошло три дня, дорогой. Неужели вы думаете, что я позволила бы вовлечь себя в это с человеком, о котором ничего не знаю? В тот же вечер я знала вашу фамилию. К утру у меня были уже подробности. И я знаю, что вам можно поручить такое задание. Вы справитесь, если вам заплатят.

Сэм вспыхнул. Теперь он ненавидел ее сознательно. Ни один человек не смеет так дурачить его.

— Вам это обойдется вдвое дороже, чем кому-либо в башне, — и он назвал очень высокую цену.

Захария сказал:

— Нет. За это мы можем…

— Прошу тебя, Захария, — Кедра протестующе подняла руку. — Я заплачу. У меня есть причины.

Захария с беспокойством взглянул на нее. Ее лицо сказало ему больше, чем она того хотела. Он надеялся, что их свободный брак, который прервался, когда она погрузилась в созерцание, вскоре может возобновиться. Видя, как она смотрит на Сэма, он понял, что это будет не скоро.

Сари наклонилась вперед и положила свою бледную руку на его ладонь.

— Захария, — сказала она, и в голосе ее было предупреждение и самообладание. — Пусть она поступает по-своему, дорогой. У нас достаточно времени для всего.

Бабушка и внучка — почти зеркальное отражение друг друга — обменялись взглядами, в которых Сэм, ничего не пропускавший, прочел и соперничество, и понимание.

— Взгляните туда, — сказал Захария. Он сделал легкое движение рукой, и стена ячейки стала прозрачной. Они проплывали мимо небольшого углубления в раковине, где сидел человек.

— Он здесь уже два часа, — добавил Захария.

Ячейка подплыла еще ближе. Человек был высоким, худым и смуглым. На нем был тусклый коричневый костюм.

— Я знаю его, — сказал Сэм и встал. Пол слегка качнулся под ним. — Спустите меня, я займусь им.

У длинного прилавка он нашел свободное место и заказал выпивку. Это было место свидания бессмертных и представителей высшего класса. Нечасто здесь можно было увидеть человека такой плебейской внешности. Но что-то в хмуром выражении лица и повелительном тоне Сэма было такое, от чего бармен пробормотал: "Да, сэр", — и принес заказанное.

Сэм сидел долго. Он еще два раза заказал выпивку. Огромная раковина гудела и поворачивалась над ним. Он следил, как ячейка с коричневой фигурой бесцельно плыла по широкому кругу. Он ждал, когда бессмертный спустится, и лихорадочно соображал.

Опасно вмешиваться в дела бессмертных, даже просто политически. А уж вмешиваться эмоционально — чистое самоубийство. У Сэма не было никаких иллюзий относительно своих шансов выжить после того, как он будет ненужен. Он видел, с каким задумчивым выражением рассматривал его Захария Харкер.

Когда ячейка Вольного товарища опустилась, Сэм Рид уже был готов встретить ее. Он не стал тратить слов зря.

— Только что меня наняли, чтобы убить вас, Хейл, — сказал он.

Спустя час, когда банда Шеффилда вышла на след Сэма, они вдвоем покидали Небо.

Сэм Рид никогда не продвинулся бы так далеко в своей карьере, если бы не был умелым и убедительным оратором. Робин Хейл очень часто становился мишенью убедительных ораторов с тех пор, как объявил о своем проекте. Он умел с ними справляться. Но здесь заговорила кровь Харкеров. Хотя Сэм строил свой успех на красноречии, на самом деле подействовала глубокая убежденность речи, унаследованная им от бессмертных предков. Именно это убедило Вольного товарища.

Сэм говорил очень быстро — и в то же время спокойно. Он знал, что отныне его жизнь и жизнь Хейла тесно связаны друг с другом, связаны короткой ниткой — длиной в сорок восемь часов. В этих пределах они оба в безопасности. По истечении этого времени оба должны умереть. Голос Сэма, когда он объяснял это Хейлу, был полон искренней убежденности.

В этот момент их и нашли парни Шеффилда. Двое вышли из портала Неба и ступили на медленную ленту движущегося Пути. Здесь толпа на мгновение разделила их, и Сэм, пробиваясь назад, слишком поздно увидел поднесенную к его лицу черную грушу и вдохнул острый аромат невидимого порошка, не успев задержать дыхание. Кто-то схватил его за руку. Все вокруг замедлилось и остановилось.

Его повели по Пути. Шары и лампы отбрасывали пятна света на улицу, пока она не повернула. И здесь они превратились в пятна гипнотического света. Путь плавно скользил, и над ними висели ровно сияющие ароматные дымы. Но Сэм все это видел как бы остановившимся. Смутно он осознавал, что это его собственная ошибка. Он позволил Кедре отвлечь себя. Он позволил себе заняться новой работой, не закончив старую, а она требовала всего внимания. И за это он сейчас расплачивается.

Потом что-то похожее на медленный водоворот нарушило ровное движение Пути. Сэм смутно воспринимал толчки, крики, удары кулаков, и все время на другие, смутно знакомые лица накладывалось лицо Вольного товарища.