Ярость Бури

Малфурион зарычал от ярости, не от отчаяния.

– И снова тебе почти удалось меня обмануть, Ксавий! – крикнул он, обращаясь к своему хитрому противнику. Отчаяние и страх – вот главное оружие Кошмара. И Ксавий, которому, без сомнения, помогало древнее зло, только что пытался вселить в Малфуриона неуверенность. – Больше я не поведусь на твои уловки!

Тиранда положила руку Малфуриону на плечо. Ее любовь сделала дар Элуны еще более могущественным. Верховный друид обратил взор к невидимому врагу и вновь воззвал к двум мирам, прося даровать ему силу.

В то же мгновение энергии наполнили его тело. Малфурион сосредоточился.

Молния, прорезав небо, ударила во вздыбившуюся землю, и корни тут же скрылись.

В Штормграде, Оргриммаре и других осажденных столицах поднялся ветер и с ураганной силой поразил тех, кто представлял угрозу, но не затронул спящих воинов, сражавшихся в Изумрудном Сне и, по воле Малфуриона, оставшихся без защиты. Впрочем, верховный друид постарался защитить тех несчастных, которые против воли служили Кошмару. Он собрал их вместе так, чтобы они не причинили друг другу вреда.

Но призрачные сатиры, туман и те, кто поддался порче, по-прежнему осаждали защитников, которых с каждым мгновением становилось все меньше. Кроме того, оказалось, что изолировать марионеток Кошмара было недостаточно, ведь их страхи успели укорениться и в Изумрудном Сне, и в реальном мире. Сила Ксавия была поистине ужасающей.

Малфурион, вспотев от натуги, отчаянно сражался со всеми проявлениями зла. Призванный им ветер бушевал повсюду, даже в Изумрудном Сне. Тени, поддавшиеся порче, и прочие слуги Кошмара не могли ничего поделать.

И все же этого было мало.

– Это никогда не закончится, пока я не доберусь до Ксавия! – сказал Малфурион Тиранде. – Нужно нанести удар по самому сердцу тьмы. Ксавий – ключ ко всему. Без него даже то древнее зло, которое ответственно за все эти злодеяния, не сумеет восстановить Кошмар.

Верховная жрица окинула взглядом сатиров и алые корни, которые по-прежнему отчаянно извивались и не добрались до цели лишь благодаря Малфуриону, а затем вскинула лунную глефу.

– Что ж, тогда начнем.

– Ты должна…

– Нет, я пойду с тобой. Ты ведь и сам знаешь, что один не справишься. Такое не по силам даже тебе.

Тиранда была права. Такие решения нельзя принимать в одиночку. Малфурион, приняв доводы возлюбленной, развернулся лицом к врагам.

– Я тебя не заслуживаю.

– Конечно, – согласилась Тиранда, вымученно усмехнувшись.

Верховный друид глубоко вдохнул и вытянул руку вперед.

Ветер и молния подчинились его воле, а вместе с ними и дождь.

Сатиры отступили. Корни же попытались спастись от ударов молнии, и сразу три из них сгорели.

Путь был открыт.

– Вперед! – крикнул Малфурион и превратился в кошку.

Тиранда вновь взобралась к нему на спину. Верховный друид бросился вперед с головокружительной скоростью, ловко перепрыгивая через все препятствия. Сатиры бросались на него, но лунная глефа, брошенная умелой рукой Тиранды, отсекала их когти, целые конечности и даже головы. Малфурион безжалостно давил тех, кто пытался преградить ему путь, а от самых упорных отбивался лапами и острыми клыками.

Корни то и дело пытались поймать его или сбросить Тиранду. Малфурион ловко уворачивался, а его возлюбленная успела разрубить несколько особенно настырных отростков. Земля вдруг стала скользкой, но кошачьи когти были приспособлены для подобной поверхности куда лучше, чем копыта сатиров. Весь окружающий мир на такой скорости сливался в сплошное пятно.

Но в какой-то момент в тумане наконец-то возник знакомый зловещий силуэт. До чудовищного древа было еще далеко, но даже отсюда оно казалось огромным, гораздо выше обычных деревьев, а его, на первый взгляд, безжизненные ветви простирались далеко вдоль линии горизонта. Конечно, оно уступало в размерах Тельдрассилу, да и всем остальным Мировым Древам, и все же отличалось совершенно колоссальными размерами.

Его тень, являвшаяся в Кошмаре, даже близко не отражала пугающее величие, присущее настоящему древу. От ствола тянулись сотни и даже тысячи мелких ветвей, и каждая из них выглядела столь же зловеще, как и самые большие. Подобравшись поближе, ночные эльфы разглядели, что на них все же росли листья. Длинные, изогнутые, совсем не похожие на те, что отягощали ветви пораженного порчей Мирового Древа и, как показалось Малфуриону, напоминавшие острый серп жнеца. Как только путники подобрались еще ближе, выяснилось, что листья и само древо вовсе не черные, как казалось изначально, а темно-красные в тон «крови», что их наполняла.

Это чудовищное порождение Кошмара не имело ничего общего с древом, в которое юный Малфурион превратил советника королевы тысячи лет назад. Тогда друид создал некий символ обновления, искру жизни там, где Ксавий сеял смерть. Малфурион намеревался навестить свое творение после войны, но до недавнего времени верил, что оно кануло в морские глубины вместе с Зин-Азшари.