Ярость Бури

Остальные отступили. Малфурион ощутил, что и все прочие защитники в это мгновение тоже были вынуждены прервать борьбу. Казалось, теперь они столкнулись с новым, еще более грозным противником. Драконы, друиды и древа войны – все они отступили, чтобы не повторить участь тех, кто уже пал жертвами Кошмара.

Но, несмотря на это, туман продолжал таять, и искаженный пейзаж Изумрудного Сна постепенно проступал все отчетливее и отчетливее. Некогда величественные холмы теперь были испещрены чернеющими провалами, по которым, как по огромным гнездам, ползали насекомые. Деревья растеряли большую часть листьев, и теперь их покрывали небольшие алеющие отростки, напоминавшие хищные рты, полные зубов. Ветви, больше похожие на жадные руки, извивались так, словно только ждали, пока зазевавшиеся путники пройдут мимо. Землю покрывали не только насекомые и прочие ползучие твари, но и отвратительный гной, сочившийся из многочисленных расщелин. В воздухе витал невыносимый смрад разложения.

И наконец Кошмар обнажил перед всеми ту самую скрытую, страшную правду, которую Малфурион знал и раньше. Он надеялся, что, освободившись, сможет хотя бы ослабить этот ужас, но все пошло не по плану. Более того, ситуация усугубилась даже по сравнению с тем, что прежде демонстрировал ему Владыка Кошмара.

Они бродили целыми группами там, где некогда был туман, повсюду, куда хватало глаз, и еще дальше. Но ужаснее всего было то, что их становилось все больше с каждой секундой, и на каждом лице читались лишь мука и голод.

На первый взгляд, то были застигнутые врасплох спящие, но этим дело не ограничивалось. Малфуриону доводилось сражаться с демонами и мертвецами Плети. Однако и те, и другие казались всего лишь детской забавой по сравнению с чудовищной пародией на живых существ, которую представляли собой спящие. С первого же взгляда становилось ясно, что у спящих похитили душу. Они двигались плавно, но при этом не могли скрыть чудовищную боль, которая не шла ни в какое сравнение с прошлыми мучениями Малфуриона.

Сухая, пергаментная кожа обтягивала черепа спящих, а их рты были широко (гораздо шире, чем у любого из живых существ) открыты в бесконечном крике. Запавшие глаза пылали ненавистью ко всем, кто не испытывает тех же страданий.

Страшнее всего оказалось то, что и без того многочисленную армию пополнят новые измученные бойцы, и их количество наверняка превысит население сотен таких миров, как Азерот. Ведь они были всего лишь воплощением каждого кошмарного сновидения, от которого страдали спящие, а значит, могли появляться в бесконечных количествах. Несчастные создания шагали, беспрестанно шаря вокруг себя костистыми руками, как будто что-то искали.

Малфурион прекрасно знал, что именно, и понимал, чего они жаждут. Владыка Кошмара заронил в их разум ложную идею и теперь получал извращенное удовольствие, не просто показывая Малфуриону страдания других, но и позволяя понять, к чему стремятся все эти несчастные. Пусть на краткую секунду, но они искали избавления от мук, похищая то, что было у свободных от влияния Кошмара существ, – возможность спать без боли и ужаса.

Вот только это желание никто не мог осуществить. Оно оказалось не более, чем иллюзией, уловкой, вынуждавшей спящих идти вперед, отчаянно стремясь добраться до своих друзей и любимых. А все для того, чтобы Кошмар процветал…

Малфурион знал: хоть прежде большинство из этих несчастных не были склонны к ужасным поступкам, теперь они не остановятся ни перед чем, даже если речь идет о разрушении Азерота.

Количество спящих все росло и росло, увеличиваясь на глазах. Оставшиеся подданные Изеры не могли ничего с ними поделать. Драконы нападали снова и снова, но как несколько песчинок не в силах остановить наводнение, так и их труды пропадали понапрасну.

Малфурион понимал, в чем дело. Более того, он знал, что и сам все это время был всего лишь марионеткой в руках Владыки Кошмара. Считая себя самым хитрым, он добровольно исполнил главное желание своего врага. В конечном счете, верховный друид послужил своему вероломному тюремщику столь же хорошо, как и те, кто поддался порче!

– Нам придется отступить, – прорычал один из старших зеленых драконов, – перестроиться!

«Перестроиться? Зачем? – беззвучно спросил Малфурион, по-прежнему ужасаясь тому, какую роль во всем этом сыграл. – Разве есть еще надежда?»

Страшнее всего то, что Кошмар никогда и не хотел завладеть Малфурионом. Владыка, конечно, оказался не прочь пленить его, но то было продиктовано скорее личными мотивами.

Все это время Малфурион выступал в роли приманки. Его способности, тесная связь с Азеротом и Изумрудным Сном, конечно, имели определенную ценность, но не смогли бы помочь Кошмару целиком и полностью добиться цели. Именно для этого главному врагу и понадобилось создание, сильнее всего связанное с этим волшебным миром.

Кошмар с самого начала жаждал заполучить Изеру, владычицу Изумрудного Сна.

18 Потерянные сны