Ярость мщения

Би-Джей отвернулась от меня и, упав на руки Берди, разрыдалась. Берди смотрела на меня как на какого-то слизняка. Большая Айви громко клацнула затвором ружья и пронзила меня свирепым взглядом. Я повернулся к ним спиной.

Большая Айви подошла ко мне: – Ты дурак.

– Лучше скажи что-нибудь новенькое.

– Неужели ты не понимаешь, что ей и так плохо? Я резко повернулся и со злостью посмотрел на нее.

– Не лезь, куда тебя не просят! Ты не знаешь, что мне пришлось сделать этой ночью. Ты вообще ничего не знаешь! Би-Джей, по крайней мере, может выплакаться, а я лишен и этого.

– Может быть, это не лучшая идея… – начала Берди. Один из подростков крикнул: – Потушите свет! Все! – Он поднял зажатый в руке переговорник. – Дозор сообщает, что сюда направляется фургон.

Би-Джей высвободилась из рук Берди и вытерла глаза.

– Все по местам!

Я обошел один из автобусов и ждал в мертвом пространстве за поворотом. Снял с плеча огнемет.

Ждать пришлось недолго.

Мы услышали приближающийся шум мотора, скрип шин спускающейся по каньону машины, увидели лучи ее фар…

Это был микроавтобус. Он выскочил из-за поворота на большой скорости и не смог сразу затормозить. Водитель заметил баррикаду слишком поздно и попытался свернуть. Микроавтобус заскользил, пошел юзом и боком ударился об один из наших автобусов, толкнув его на другой.

Почти сразу же водитель попытался дать задний ход…

Я полоснул струей пламени.

Дверца микроавтобуса распахнулась, и оттуда, подняв руки вверх, выскочил водитель, совсем еще мальчишка.

– Ложись на землю! – заорал я, и он распластался.

Я вышел из-за дерева, за которым прятался. Помахал рукой Би-Джей. Кто-то зажег фары одного из наших автобусов. Из-за кустов появились люди, целясь в микроавтобус.

– Выходите медленно, – приказал я. – Руки на голову.

Никакого ответа.

Я подошел в микроавтобусу, открыл дверцу и заглянул внутрь. Их было шестеро. Они не пристегнули привязные ремни. Теперь двое валялись без сознания, Деландро держал на руках Джесси, Марси направила на меня винтовку. У Франкенштейна, похоже, была сломана рука.

Я навел огнемет на Марси.

– Брось это, дурочка. Иначе вы все поджаритесь. Она взглянула на Деландро. Тот кивнул, и Марси положила винтовку на пол.

– Выходите, – сказал я. – Руки на голову. – Я повернулся и крикнул Берди: – Нам понадобится пара носилок!

Ко мне подошла Би-Джей. Она сверлила взглядом ренегатов, вылезающих из машины. Я заставил их лечь на асфальт рядом с водителем.

– Который из них главный? – спросила Би-Джей. Я ткнул огнеметом в Деландро.

– Я его сожгу.

Бетти-Джон заступила мне дорогу, – Нет, ты этого не сделаешь.

– Би-Джей, он убил моих детей.

– Сначала его надо судить. Я вытаращил глаза.

– Ты шутишь! После всего, что он сегодня натворил?..

– Я – не животное, Джим! Конечно, я хочу отомстить – но не настолько сильно, чтобы отбросить те остатки человечности, которые во мне еще есть. Я пока не пала так низко, как ты.

Я опустил огнемет. Шагнул к ней вплотную и сказал: – Я знаю этих подонков. Ты верна себе. Думаешь, тебе удастся отдать их под суд? Попробуй. Я точно скажу, что произойдет. У тебя ничего не выйдет. В конечном итоге я получу их и сожгу. Что ж, могу и подождать.

Бетти-Джон не ответила. Она приказывала расчистить дорогу. Я пошел к своему автобусу и швырнул огнемет за сиденье.

В Семью я возвращался в одиночестве.

Парашютист расстегивал лямку под гузкой,
Чтоб ему мастурбировать было не узко,
Без исключенья каждый прыжок
В конвульсиях бился этот дружок,
Был он верен себе до последнего спуска.

48 ВЫБОР ДЖЕЙСОНА

Любое действие вызывает критику, равную по силе, но противоположно направленную.

Соломон Краткий.

В конце концов я все-таки пришел к Деландро в камеру. После нерешительности, длившейся, казалось, несколько столетий, я пришел к нему.

Я не знал, что хочу сказать – и в то же время знал. Тысячи разнообразных речей проносились в моем мозгу, но я отвергал их.

Одна моя частица хотела сказать: «Как? Как мы кончили подобным образом? Я почти верил в тебя. Я хотел верить в тебя!» Я знал, что он ответит: «Браво, Джим. Ты снова хочешь оказаться правым. Ты опять включил свою машинку для оправданий».

И если я соглашусь с этим, он снова будет прав – а я не хотел дарить ему такую возможность, потому что устал от его правоты не меньше, чем от своей.

Если быть до конца честным, я хотел только мести.

Полного отмщения. Он должен увидеть сам, что проиграл, а я выиграл.

Но, разумеется, это просто мое желание снова быть правым. Джейсон окружил мой мозг хитроумной маленькой ловушкой, выбраться из которой невозможно. Я был прав и при этом автоматически становился неправым.

Думаю, я просто хотел, чтобы он попросил прощения за весь тот вред, который причинил мне.