Ярость орла

Я выбрал себе великолепный стальной шлем с серебряными нащечниками, бронзовым козырьком и высоким красным султаном на гребне. Это был явно командирский шлем с толстой кожаной подкладкой, и он удобно сидел на голове. Я настоял на том, чтобы Спартак надел шлем такого же типа, поскольку нам следовало ехать во главе нашего отряда и мы должны были выглядеть соответствующим образом.

Мы выдвинулись рано утром и направились на запад по обочине хорошо устроенной, вымощенной каменными плитами дороги через густо заросшие травами поляны, перемежающиеся обработанными полями. Вокруг не видно было ни души. Рабы, что трудились на полях, либо уже присоединились к Спартаку, либо сбежали неизвестно куда. Вокруг царила странная тишина, словно сама земля ждала того, что произойдет дальше. Мы ехали в молчании – двадцать всадников в красных плащах, маскирующихся под своих врагов – мимо сожженных домов, отстоящих от дороги. Не было сомнений, что рабы этого поместья отомстили так своим хозяевам, прежде чем убежать.

Два часа спустя мы остановились по приказу Спартака на опушке большого леса, занимавшего склон огромного холма, и стали ждать. Мы спешились и отвели коней в тень, под деревья. Спартак отошел в заросли и через несколько минут вернулся вместе с Кастом. Они оба подошли ко мне и сели рядом на землю. Каст кивнул мне и улыбнулся. Лицо Спартака казалось напряженным и лишенным всякого выражения. Его распоряжения были краткими и по делу.

– Нола в пяти милях впереди по этой дороге. Город расположен на равнине, так что все, кто к нему приближается с любой стороны, издалека видны страже на стене. Каст, ты со своими людьми следуешь по дороге за Пакором и за мной. Если нам повезет, то увидишь открытые ворота. Если так, то как можно быстрее веди своих людей в город. Если же ворота будут закрыты, значит, мы проиграли. В этом случае возвращайтесь назад на Везувий. Удачи, Каст!

Спартак встал и обнял Каста, потом вскочил на коня. Я тоже обнял германца и запрыгнул в седло гнедой кобылы, на которой стал ездить в этом войске. После чего мы тронулись к Ноле колонной по два, держась обочины дороги. Мы опасались выглядеть как-то необычно. Римских коней не подковывают, но мы обеспечили их подковами, как это принято в Парфии. Мы поднялись на невысокий холм и выехали на широкую равнину, испещренную обработанными полями и рощицами, в центре которой стояла Нола. Она была со всех сторон окружена стеной, и с небольшой возвышенности я разглядел красные крыши и белые стены домов. Мы продолжали неспешно ехать вперед, и дорога вела нас прямо к воротам с караульными башнями. Я весь вспотел, пока мы добрались до ворот. Они представляли собой две квадратные двухэтажные башни с крышами из красной черепицы, стоявшие по обе стороны арки, перекрытой деревянными створками. Над воротами на стене стояли стражники. Мы остановились.

Приблизившись к воротам, мы сбавили ход до неспешной рыси. Во рту у меня пересохло, я с трепетом и беспокойством рассматривал караулку, легионеров на стене и амбразуры на обоих этажах башен, закрытые деревянными ставнями; их, несомненно, могли немедленно открыть и начать пускать оттуда стрелы. План Спартака вдруг показался мне скверной задумкой.

– Ты молчи, – бросил он мне. – Разговоры оставь мне.

Мы остановились в двадцати шагах от ворот, и сверху, со стены к нам свесился легионер в легко отличимом шлеме центуриона.

– Кто вы такие и зачем приехали?

Спартак, в закрывающем почти все лицо шлеме с нащечниками, поднял руку, приветствуя его.

– Декурион Батиат. Послан к командиру гарнизона.

– По какому делу? – спросил центурион.

– По военной надобности, центурион.

Центурион уперся обеими руками в стену и нагнулся еще больше, чтобы лучше рассмотреть Спартака.

– Кто твой командир?

– Претор Клодий Глабр.

– А мы считали, что его гладиаторы убили.

– Неверно вы считали. Он стоит лагерем в двадцати милях отсюда с двумя алами[12] конницы и половиной легиона. – Спартак достал из седельной сумки свиток. – Это приказ командиру гарнизона. Я должен вручить его лично.

Центурион ничего на это не сказал, он продолжал смотреть на Спартака. Я чувствовал, как по лицу стекает ручейками пот, и намеренно смотрел только вперед, на ворота. Центурион наконец отклеился от стены и крикнул вниз:

– Открыть ворота!

Раздался скрежещущий звук – это сдвигали в сторону брус, что держал ворота на запоре, потом обе створки растворились. Спартак повернулся ко мне:

– Ты займись правой башней, а я – левой. – Он всадил колени в бока коня и двинулся вперед, я проделал то же самое, остальные двинулись следом. Мы проехали сквозь ворота и вступили в город. Спартак остановил коня и спешился. Я последовал его примеру.

– Центурион! – крикнул Спартак, глядя вверх, на римлянина, стоявшего на стене. – У меня тут есть кое-что, и это тебя наверняка заинтересует.