Ярость славян

А дальше – цигель цигель, ай лю лю, как говорил незабвенный сталинский главдиверсант Илья Лисов*. Если где-то и когда-то существуют все возможные миры, то и с товарищем Лисовым мы, возможно, когда-нибудь и встретимся.

Примечание авторов: * Илья Лисов – главный герой культовой саги Владислава Конюшевского в жанре альтернативной истории «Попытка возврата».

Дальше просмотровое окно переместилось во внутреннее пространство шатра, наполненное храпом, сопением, запахом несвежих человеческих тел, размотанных на просушку онуч и выпущенных на свободу кишечных газов. Короче, хоть топор вешай. Дальше дело было за рабочими лилитками, которые, морщась от царящего в шатре победного духа, принялись вытаскивать за руки за ноги храпящие тушки и укладывать рядами на специально подготовленном месте. Мальчиков отдельно, девочек отдельно. Хорошее сонное заклинание составила Птица – ни в одном из четырех шатров никто не проснулся. Возникла мысль умыкнуть еще и кагана, но я оставил ее на потом. Не один каган будет, так другой; а нам надо истребить весь народ обров как таковой, а не менять шило на мыло. Так что на сегодняшний день задачу можно считать выполненной.

Неласковым будет пробуждение вчерашних заложников, особенно тех, кого дали покорившиеся обрам антские рода. Адреса, пароли, явки и кто что орал на вече. Ни хатоскрайников, ни будущей пятой колонны нам тут не надо. Да, и молодым булгарам тоже мало не покажется, хотя нужны мне они молодыми, здоровыми и на свободе. Пропесочат их не по-детски и отправят к своим, тем более что булгарская орда, лишенная пропавшего неизвестно куда хана, уже начала шипеть, кипеть и пузыриться, как перебродивший квас.

Жизненные перемены будут к лучшему лишь для тех девиц, которых обры определили заложникам в постельные подстилки. Хотя, как сказал мне Добрыня, обратно в рода их не примут и замуж горемычных тоже не возьмут; и одна им дорога – идти на реку Днепр, чтобы утопиться и обернуться русалками. А вот черта лысого им всем. Пусть те кобели, что их огуливали, в Днепре топятся – говорят, как раз из таких уродов и получаются самые отборные упыри. А девиц мы, чай, прокормим, даже беременных, не объедят. И к делу тоже пристроим, а то у меня и рабочие, и бывшие мясные лилитки в строй рвутся, а на полевых кухнях кашеварить и в банно-прачечном отряде белье стирать некому. Но об этом чуть позже, а пока – т-с-с-с! – соблюдайте тишину, идет операция.

13 августа 561 Р.Х. день десятый, 07:05. Полевой лагерь на правом берегу Днепра,

Славянская дева Милонега, дочь воя Гремислава.

Проснулась я на рассвете, когда первый луч солнышка только готовился блеснуть через виднокрай. Сперва я даже не поняла, где нахожусь, ведь засыпала я в душном шатре, полном моими подругами по несчастью и их мучителями, а теперь вдыхала бодрящий свежий воздух с легким ароматом дыма от горящих неподалеку костров, а надо мной расстилался бездонный купол синего утреннего неба. Первая моя мысль была о том, что лучше бы мне было сразу умереть, броситься в речку или удавиться, зацепив поясок платья за сук дерева, а не переносить ужасные мучения, насланные на меня злой богиней Недолей.

Попав в полон к обрам, я и так уже была все равно что мертвая, служа подстилкой этим грубым насильникам. Сперва моим телом пользовался знатный вислоусый воин средних лет, потом я ему надоела и меня отдали молодому обрину попроще, потом был беззубый старик, а потом, как изношенную и затрепанную вещь, меня бросили в шатер с заложниками для ублажения их телесных надобностей. Там мною овладел прыщавый Дрочун, сын гнусного предателя князя-старшины Жирослава. Ни одна дева или вдова не обращала своего внимания на этого тощего маленького уродца, и им было все равно, сколько его папа накопил желтых кружочков с портретами ромейских базилевсов.

И это был еще не самый худший вариант; очень многие мои подруги по несчастью, надоевшие своим господам, были ими замучены насмерть самыми различными способами. На них катались, как на лошадях, загоняя насмерть, их распинали на деревьях, их сажали на кол, их привязывали за руки за ноги возле муравейников. Такой же конец, наверное, ждал и меня, да только каким-то чудом я перенеслась куда-то далеко-далеко от мучителей. А может, я никуда и не переносилась, может, я просто умерла, как мечтала много раз, и очнулась уже в вирии, среди душ пращуров и светлых добрых богов, и песня парящего в вышине жаворонка приветствует мою душу, прибывшую в обитель Сварога и Лады?