Ярость Сокола

Барков про себя усмехнулся. Крупная техника воспринималась им по определению как союзная армия, безвинная жертва Системы. А ведь убивать, если что, будет в основном она. По команде «паразитов», но именно она. Люди будут гибнуть под ее колесами, гусеницами, отвалами и ножами. Вместе с ней люди будут падать с небес на грешную землю, идти ко дну и гореть в коптящем пламени. И тратить на людей заряженный в автоматические орудия боекомплект станет боевая техника вполне привычных размеров, а не какие-то там механические бойцовые микробы на М-процессорах. Сдачи получать будет тоже она. Перепадет и «нанам», но разве это сравнимо? Десять упавших «Боингов» и десять триллионов сгоревших нанороботов. Все равно что десять человек против неполной пробирки вирусов, если такое сравнение корректно.

Нет, наверное, некорректно. Люди есть люди. Никакое чудо техники, даже такое сложное и дорогое, как самолет, не стоит человеческой жизни. Пусть встанут на вечный прикол все корабли, уснут в ангарах и на площадках все самолеты и вертушки, застынут изваяниями на холодных постаментах-рельсах поезда, умрут смарты и компы, откажется обслуживать хозяев бытовая техника и погаснут все искусственные огни. Пусть случится что угодно, но люди должны жить. Да, они сами вырыли яму, в которую свалились, но наказание не должно быть страшнее преступления, это несправедливо.

«А что справедливо? Мы сами выдумали правила игры в цивилизацию, и они изначально базировались на принципе „мир несправедлив“. Как говорится, за что боролись…»

Саша приказал «Соколу» еще раз сменить точку наблюдения и сосредоточился на поиске уязвимых мест в рядах противника. Искать пришлось довольно долго. Система учла большинство предыдущих ошибок и новые порядки выстроила почти безупречно. Найти слабое звено было труднее, чем отыскать золотую песчинку в Сахаре. Задачу осложняло еще и то, что Система непрерывно наращивала объемы производства «песка», отказавшись от практики использования секретных лабораторий. Теперь ей незачем было скрывать свое присутствие в машинном мире. Вернее, Системе не требовалось прятаться от «Невода», который теперь показывал общественности лишь то, что ей полагалось видеть. Значительная часть нанороботов С2Н была перепрограммирована и теперь вполне открыто занималась производством себе подобных, а также «нанов» других модификаций, как в расконсервированных лабораториях времен Системы-1, так и пользуясь переносными производственно-сырьевыми базами. Эти новейшие портативные устройства развозились курьерами Главного по городам и весям на бортах рейсовых самолетов.

«Прогресс налицо. Еще немного — и нанороботы-ассемблеры начнут работать вовсе автономно, без всяких баз, создавая себе подобных из окружающей пыли. Вот тут-то и наступит печальный финал. Такой техноэпидемии нам будет нечего противопоставить. Впрочем, время есть. Пока ассемблерам для производства требуются мини-заводы в футлярах, есть шанс отследить пути перемещения всех этих „кейсов Пандоры“. Это будет погоня за ветром, но если не останется выбора, придется побегать. И все же брешь в обороне Системы не здесь. Она есть, это бесспорно, только где-то в другом месте. И я обязательно ее найду. Если хватит сил».

Барков почувствовал, что устал. Не столько физически, сколько морально. Слишком много он получил впечатлений и негативных эмоций. Он приказал «Соколу» возвращаться в реальность, напоследок сделав круг над относительно новым уровнем внесетевой виртуальности, над долиной отражений нанороботов линейки Н5А.