Ярость титанов

За пару часов до рассвета лазутчики двинулись вперед. Они беспрепятственно добрались до башни и начали подниматься по стене. Шершавый песчаник был удобен для подъема, но швы между камнями были невелики, только чуть зацепиться кончиками пальцев. Изредка приходилось использовать клинья. Конану, родившемуся в горах, было привычно удерживать на весу свое тело при малейшей опоре, но и Алихун здесь ему не уступал. В черном облегающем костюме, с кинжалами за поясом, перевязью с метательными ножами и карманами, набитыми клиньями и разными приспособлениями, он первым успел подняться до парапета. Здесь он аккуратно загнал железный клин в щель между камнями кладки, раскорячился между стеной и парапетом, опираясь на клин, поднялся и ухватился за край парапета. Затем он быстро подтянулся и змеей скользнул между зубцами башни. Конан оценил его ловкость, но решил не ждать, пока Алихун бросит ему веревку. Он также забил клин в стену и двинулся вверх. Он был гораздо тяжелее Алихуна, но больший рост и длинные руки позволили ему дотянуться до края парапета. Вылезая наверх, он наткнулся на Алихуна, который только доставал свою веревку. На площадке башни лежало тело часового, из-под которого вытекала лужа крови, черная в слабом свете месяца.

— Ты уже справился? — удивился Алихун, увидев перед собой киммерийца. — Тогда идем.

Лестница с вершины башни вела вниз, в темноту. Лазутчики двинулись вниз и обнаружили, что внутри освещение все же есть — через каждые два десятка шагов горели крошечные масляные светильники на стенах. Одна из дверей на верхнем ярусе была открыта, и в ночной тишине можно было различить сопение спящих людей. Алихун сделал знак Конану остановиться и стал прислушиваться.

— Семь человек, — звук его голоса был не громче шуршания песка, сметаемого ветром пустыни, — шесть на полу у стены, один за столом. Я войду и убью того, что за столом, ты идешь следом, и мы убиваем остальных. Входим медленно, тихо, а убиваем быстро.

Конан кивнул и мягким движением вынул свои кинжалы. Алихун проскользнул внутрь, тоже с кинжалами в руках. Конан так же осторожно вошел следом, сделал шаг к спящим у стены и, услышав мягкий удар клинка, начал убивать. Алихун убил спящего за столом человека так, что тот не издал ни звука, и тут же метнулся к спящим. Первые их жертвы умерли во сне. Последние, отреагировавшие на легкую возню и хрипение своих соседей, не успели ничего понять и тоже получили смертельные удары.

Конан с отвращением отступил, вытирая окровавленные клинки: он не любил убивать беззащитных. Грязная и омерзительная работа… Алихун тем временем добил тех раненых, которые еще подавали признаки жизни. Он двигался быстро и возбужденно. Обыскивать трупы они не стали, сейчас им были не нужны никакие трофеи.

Еще одна дверь оказалась открыта, но за ней не нашлось ничего интересного — связки дротиков и мешки с камнями, заготовленные для отражения штурма, если огненные стрелы не смогут остановить наступающих. Следующая дверь на верхнем ярусе была закрыта на замок, людей за ней не было слышно. Конан вогнал в щель свой кинжал, рванул и выворотил замок. Он вошел внутрь, следом за ним вошел Алихун.

— Лаборатория! — тихим, но уверенным голосом произнес Алихун.

Действительно, это не могло быть ничем иным. Пучки душистых трав наполняли воздух пряным ароматом. На столе лежали куски пергамента и толстая книга, стояли три заплывшие свечи в массивных подсвечниках, не хватало лишь черепов и чучела крокодила, хрустального шара и железной пентаграммы. Возле стола на полке были разложены какие-то предметы, назначения которых Конан не понял, а Алихун зажег свечу и принялся жадно их перебирать, отбрасывая с явным разочарованием.

Вдруг сзади раздался продолжительный шорох. Из-за ушедшей в сторону каменной плиты метнулся человек и схватил какой-то предмет, стоявший у стены в специальной подставке. Тем временем второй человек, появившийся из того же потайного хода, двинулся вдоль другой стены, кидая метательные ножи в лазутчиков. Первый уже скрывался в потайном ходе, унося неизвестный предмет с собой и что-то громко выкрикивая. Конан бросился в сторону, уходя от летящего в него ножа, потом рванулся вперед, чтобы достать противника в рукопашной. Алихун уклонился от ножа, брошенного в него, и мгновенно поразил врага. Тут же он выхватил из перевязи и метнул кинжал в первого визитера, но железо лязгнуло уже только по камню.

— За ним! — крикнул Алихун.

Конан сунулся в потайной ход, и тут каменная плита стала закрываться. Киммериец принял вес плиты на руки, уперся спиной в спину, напряг свои могучие мускулы и остановил движение плиты. Шорох плиты перешел в скрежет невидимого механизма, и плита замерла. Алихун проскочил мимо напарника и устремился в темноту коридора. И тут же посыпался вниз по ступенькам — потайной ход перешел в лестницу. Конан рванулся следом. Потайной ход привел их к полузакрытой двери. Алихун врезался в нее, но открыть не смог — дверь была чем-то заклинена. Конан ударил дверь ногой, та треснула и перекосилась, так что стало можно протиснуться через нее.