Ярость Звездного Волка

– Как дела, малыш? – добродушно произнес Дугин, игнорируя риторический вопрос Скальза. – Развлекаешься с дружками? Отлично. Помнится, мы с тобой виделись в последний раз по интеркому в прошлом месяце – тогда ты сидел в этой же позе за столом и тоже с бокалом в руке. Не утомился, мой мальчик?

Кто-то тихонько хихикнул, но сразу же умолк. Скальз вновь налил бокал доверху.

– Что делать, дед, надо же нам, молодым, иногда выпускать пар? – с насмешкой произнес он. – За день так накрутишься на работе… Зато как приятно собраться вечером за бутылочкой виноградного сока (в комнате вновь захихикали), помечтать о светлом будущем… Это, надеюсь, не запрещается?

– Смотря о каком будущем вы мечтаете, – хмуро пробормотал Дугин. – У меня на эту тему имеются определенные сомнения.

– О-о… чувствуется твердая рука Хора и его банды! – обиженно парировал Скальз высоким, почти женским моноголосом. – Ах эти низкородные выскочки, им нет числа. Вечно они норовят вбить клин в мои отношения с родными (голос его скорбно дрогнул), создать общественное мнение, что под крылышками ответственных работников звездолета выросло слабое и бездарное племя приспособленцев. А что, собственно, они могут поставить нам в вину? Да, мы умеем классно тусоваться, но это…

– Что произошло в Оранжерее? – резко перебил его Дугин. Смутная догадка насторожила его. Неужели…

Скальз сразу же подобрался, его поза потеряла былую непринужденность. В комнате заметно потемнело, словно кто-то задул несколько свечей.

– Это гнусный навет! – помедлив, хриплым монобасом ответил правнук. – Не спорю, в тот день в противометеоритном отсеке дежурил кто-то из наших… Ну и что? Разве его вина, что одна из лазерных пушек внезапно вышла из строя, и этот дурацкий метеорит угодил в Оранжерею? Такое могло случиться с каждым! Пусть Хор докажет, нет, пусть он сначала докажет… – голос Скальза насытился злыми, визгливыми обертонами.

Дугин вдруг почувствовал бесконечную усталость и выключил интерком, не договорив с правнуком.

«Сам виноват, – вяло думал он, потирая бугристое лицо, покрытое язвами от лучевых ударов. – Некогда было заниматься родными. Меня хватило только на дочь, но Ирина нелепо погибла. А внуки, правнуки… Многому ли их научишь, общаясь раз в неделю через интерком? Но неужели Хор прав, и на „Гее“ существуют тайные группы, ставящие целью прекращение полета к Персею и возвращение на Землю? И мой правнук Скальз – один из руководителей этих групп?.. Чушь… нельзя доверять информации, полученной из рук Хора. Просто среди молодых идет обычная мальчишеская борьба за право называться неформальным лидером, не более того… Может, надо согласиться с Главным психологом и разрешить Скальзу и его ребятам выпускать свои газеты и журналы, дать им время на кабельном телевидении?.. Нас, стариков, „возвращенцы“ все равно не переубедят. Но вот чему нынешняя молодежь станет учить своих детей? Тот же Скальз – разве он даст своему сыну право на выбор? Черта с два! Я еще на Земле убедился: те, кто громче всего кричит о свободе, как правило требует ее только для себя. По-моему, демократия – это лишь самый извращенный и лживый вид тирании. Но я могу и ошибаться…»

Было пора подниматься со скамейки и идти в кабинет, где вскоре соберутся главные специалисты корабля, но Дугин никак не мог себя заставить уйти от Детской. Вместо того, чтобы заняться неотложными делами, он повернулся к экрану и стал жадно разглядывать молочную пелену звездных облаков. Стекло скрадывало перспективу, но все равно ощущалась бездна, разделяющая звездолет и еле заметную голубую искорку. Дугин зажмурился и вспомнил кадры, найденные в разбитом корабле пришельцев на Марсе – четыре огромные планеты с голубыми океанами, старыми округлыми горами и бесконечными, густо заросшими равнинами… И эти планеты находились именно в Персее!

Он услышал легкое покашливание и настороженно обернулся – в полумраке коридора смутно виднелась мощная, чуть сгорбленная фигура. Несколько мгновений Дугин пристально вглядывался в нее, пока, наконец, не узнал этогочеловека.

– Здравствуй, Нор, – сказал он тихо. – Не ожидал, что именно ты навестишь меня в это трудное время.

– Здравствуй, капитан, – отозвался грубый голос и вскоре нор, кряхтя, присел рядом с Дугиным на скамейке – так что та даже заскрипела под весом его большого, мускулистого тела. Старики молча обменялись рукопожатиями. Дугин внимательно всмотрелся в лицо, испещренное десятками глубоких морщин, с утопленными карими глазами под навесом седых мохнатых бровей. Да, заметно сдал старина Нор…

– Сколько же мы с тобой не виделись, дружище? – услышал Дугин свой приторно-радушный голос и невольно поморщился – нет, так можно разговаривать с кем угодно, только не с Нором.