Ярый князь

– Да-а, утерли нос тати шатучие. Впредь умнее будем. А ведь возвертаться ещё воры будут… – помолчав, князь продолжил: – Ты вот что, Данило Петрович, сделай так, чтобы утекли из затвора те ушкуйники и твой сыновец с ними. Да накажи ему, чтобы живота своего не пожалел, а известил, когда разбойные назад пойдут. Это очень важно. Одно дело, когда татары жилы рвут, другое – свои. Ежели их татарвя не побьёт в своих пределах, нам их пропустить никак нельзя. Ушкуйники – это как моровая язва, всю землю охватить может. Так что ты, Петрович, давай-ка, сотвори побег своему сыновцу, пока хлыновцы далеко от Нижнего не ушли.

Глава VI. Сарай-Берке

1

Никто из ушкуйников не проходил так далеко по Волге. Уже минули Укек, где оставили большинство товаров, награбленных в Булгаре, Нижнем Новгороде и малых городах Волжской Булгарии. Только на сутки задержались под Бельджиманом. В город наведалось не более сотни повольников, и то только для того, чтобы поглазеть на большой восточный базар да на ряды мастерских, в которых трудилось немало ремесленников-полоняников из Руси. Но больше всего ватажников поразил и возмутил рынок, где торговали людьми – полонянами из русских земель, Булгарии, северного Причерноморья, с низовий Дона.

– Может, пограбим купчишек? Вон сколько православных спину на татарву гнёт, а на торгу, где невольниками торгуют, видел, сколько людей в загоне? – подступал к боярину Абакуновичу молодец из Смоленска. Тот тоже остался неравнодушным к пленным, но целью похода был не город торгашей, а город ордынских ханов – Сарай-Берке.

– Города мы не тронем, но невольникам поможем, – решительно произнёс Александр Абакунович и, подозвав сотника Семёна Рваное Ухо, наказал ему: – Возьми из казны тысячу монет, чай, не обеднеем… Найдёшь меня на торгу.

Почти две сотни молодых мужчин, женщин и даже детей выкупили в тот день ушкуйники. Освободили бы больше, да хозяева ремесленников оказались несговорчивыми.

– Ничего, малость потерпят. Будем возвертаться, я им их жадность припомню! Рады-радёшеньки будут нам передать работных, – недобро бросил Абакунович в сторону ремесленных мастерских.

Поутру ушкуи вновь заполонили волжскую ширь. С освобождёными поступили по-божески: дав им несколько ушкуев, еды и денег на дорогу – пустили вольно. С ушкуйниками осталось только пятеро, одним из которых был рязанский боярин Михаил Никодимыч, ходивший в столицу Орды по поручению князя, да на обратном пути пленённый одним из множества блуждавших по степи в поисках наживы татарским отрядом и потому оказавшийся в невольничьем загоне.

– До Сарай-Берке далече ли? – поинтересовался у боярина Михаила воевода Абакунович. Ему страсть как не терпелось посмотреть на столицу некогда единой Золотой Орды, а ныне разделённой усобицами на части.

– Завтра подойдём к месту, где Волга делится. Пойдём по левому её протоку – Ахтубой зовётся, – пояснил рязанский боярин, – а там и седьмицы не минует, как будем у Сарай-Берке, или город ещё называют Сарай ал-Джедид[26]. Большой город. Чтобы его объехать по околице, целый день нужен.

– Да ты что? – удивлённо протянул кто-то из ушкуйников. – Нет таких городов!

– Сам увидишь, – обернулся боярин к неверующему.

Александр Абакунович, не поверив на слово, попросил:

– Расскажи про Сарай, любопытно, да и знать будем, к чему готовиться.

– Я в Сарае всю зиму провёл, много чудес повидал, даже в ханском дворце бывал. Так что… Как я уже поведал, город огромный. Ни стен, ни вала, ни рва нет.

– Да ну-у! – невольно вырвалось у воеводы ушкуйников. – Стольный град и без крепостных стен!

– Татары думают, что нет равных им и не от кого защищать город, – продолжил боярин Михаил. – Весь город от Ахтубы уходит в степь. Ступишь на улицу – прямая, как стрела, широкая, камнем выложенная. А дома тянутся и тянутся, и конца им нет. Только площадями разрываются. Народ в городе живёт всё больше зажиточный: татарские начальные люди, купцы, много ремесленников, также много мелких ханов, а самого главного хана – хана Хидыбека в стольном городе нет. Он вечно кочует по степи, живёт в круглой такой избе, обтянутой шкурами и на больших колёсах. Хотя есть дворец, да какой дворец! – закатил глаза боярин. – Чудо-дворец! Сам-то невысокий, но раскинулся на площади словно птица, а во дворце всё из золота и серебра. Вода же во дворец подается по трубам, и не только дворца, но и в каждый дом. А всякое там непотребство на улицы не вываливается, как это делается у нас в городах, а выбрасывается в такие ямы, по дну которых течёт вода. Она и выносит всё это куда-то, куда не знаю.

Михаил замолчал. Молчали и окружавшие его ушкуйники. Слишком потряс их рассказ рязанского боярина: во всё услышанное верилось с трудом.

– И как тот город охраняется? – поинтересовался Абакунович.

– Только на пристани да в городе базарные сторожа. А у именитых людей своя охрана.

– Так войска в городе нет? – оживился воевода ушкуйников.

– Войско за городом, в степи. Воины живут родами, кочуют. Их хан призывает только на время похода.

– А заставы на подступах к городу стоят?