Ясень

Тума, похоже, проникся. Люди волокли снаряды и животами наваливались на визжащие коловороты самострелов. В щиты над машинами били стрелы, впиваясь в доски до половины древка, но внимания на них обращали меньше, чем на дождь.

Из редеющего тумана на дальнем краю поля показались всадники. Личный стяг Мелдена колыхался в такт конскому шагу. Рыцарь ехал рядом, и косицы стяга шлепали его по шлему. Шатун еще раз глянул на самострелы: никак не успеть. Мелден или отведет людей, или бросит их на приступ. А сам подождет в безопасном месте, пока не будут взяты мосты. Или весь замок.

Тума это уразумел также. Не особо раздумывая, он слетел по лестницам в нижний двор, где стоял резерв:

— В седло!!! Мо-о-ост-т… Бросай!

Шатун на крыше схватился за виски, почувствовав, как под ним гулко бухнулось мостовое полотно. По полотну тотчас продробили копыта: десять… двадцать… тридцать… Все сорок всадников конного резерва на челе с этим бешеным Тумой вымкнулись из ворот, проскочили мост и врезались в павезы, как кулак в морду.

И, неожиданно для Шатуна, для Мелдена и для самих кнехтов, конница раздавила и павезы, и строй, и вылетела прямо на рыцаря и его охрану — лоб в лоб.

Шатун выбранился.

— Лучники! Прикрыть вход! Гино, твой десяток у самострелов! Остальные за мной!

И сам побежал к воротам.

"Ну, Тума! Щенок! Самого скосят, резерв пропадет, хорошо еще, если на плечах бегущих в кутафью не ворвутся!"

Рубились уже на мосту.

— Мост подымай! — закричал Шатун, вбегая под браму; невесть откуда выскочивший Велем повис на его плечах:

— Нет!!

— Быдло! — Шатун стряхнул Велема с плеч, как медведь собаку. — Замок держать надо!!! К подъемникам!!! — и сам бросился к лестнице в цепную залу.

Прыткий кнехт вскочил в самые ворота, пнул Шатуна ногой в пах и, пока тот разгибался, полоснул по бедру. Метил по шее, да Велем, не вставая, рванул кнехта за голенища. Тот с маху лег навзничь, лязгнув шлемом о камень.

Велем отпихнул Шатуна к лестнице.

— Наверх… Владетель долбаный…

Шатун вылез на галерею. Охватил взглядом мост, где кнехты вбивали остатки отряда Тумы в проем ворот кутафьи. В них летели стрелы со стен. Натужно скрипело под тяжестью подъемное полотно моста, в цепях от усилия разгибались звенья. На свайной части клубилось тугое месиво кнехтов и латников, спешащих ворваться в кутафью, пока мост еще не поднят.

— Валите сваи! — скомандовал Шатун, оседая на бойницу: ноги не держали. С грохотом и плеском свайная часть моста рухнула, и над разом закипевшей водой взвился злобный отчаянный рев.

Шатун поискал глазами Мелдена. Не нашел и не огорчился. Увидел, как от леса напротив ворот скачут еще латники — Мелденов засадный полк. А на южном окоеме висела туча пыли: это шло крыло Гротана. Далековато. Не выйдет зажать рыцаря в клещи. Ну и пес с ним.

Из раны текло. Подумал: если б жилу, уже бы помер. И хорошо бы. А так — надо…

И потерял сознание.

А жаль. Потому как посередине поля грозный засадный полк Мелдена, его неуязвимый стальной таран, на полном разбеге споткнулся о простые волчьи ямы. Все в железе, с уже опущенными для удара копьями, тяжелые всадники, готовые втолкнуть сечу в ворота и победно прогреметь сквозь Сарт, закувыркались через головы своих могучих коней. Которые еще и добавили им копытами.

Видя это, ратаи Гротана-Шершня перехватили пики перед себя и, набирая разбег, устремились к упавшим.

С кутафьи плюнули стрелы, добивая тех, кто барахтался во рву.

Над главной брамой Сарта бешено задергался стяг: сводим мосты!

Мосты свели. Из Сарта в кутафью пошла конница. Вынесли загодя сделанный настил и быстро восстановили мост там, где он только что был обрушен. Одновременность удара получилась сама собой: пока заново стелили мост, Гротан как раз добежал до засадного полка со спины.

Взревели рога, яростно заметались стяги. Мелден приказал отступать. Стать на севере, спиной к Ставе — там, куда не достреливают замковые камнеметы. Принять удар на стену щитов и переломать, наконец, хребет возомнившим о себе червям.

Но отойти в порядке ему не дали. Пока рать Шершня приканчивала спешенных, пока резались в скользкой от крови траве среди вкопанных в землю кольев и обломков оружия, пока чеканы дырявили брони, а мечи надвое разваливали тела, конница Золотоглазой, миновав мосты, взрыв копытами мокрый пепел, перестроилась на поле — и ударила сбоку, тесня Мелдена к топкому берегу. Когда же в лоб рыцарева войска вломилась вышедшая из Сарта пехота, кнехты сломали строй.

Они спасались в воду. Видя это, побежали остатки отряда, который все утро лез на северную стену и обстреливал перевесом кутафью.

Падали обземь дивы.

Тлели кусты вдоль Ставы, летела сажа, тянулся удушливый дым. Горело бы и перед кутафьей, но там нечему было гореть.