Ясень

Я спросила о ней у стражи. Так и есть. Золотоглазая ушла около полуночи, не больше часа тому, вместе с Мэннором в сторону реки. Час — не время. Чтобы, как она, высматривать, надо отойти подальше от людей. Брала сестра с собой одного, редко двух…

Мэннора позвала — тоже понятно, хотя и обидно. И сам высмотр мог затянуться до рассвета. Я спустилась на склизкий берег. Пенилась, ярилась, подмывая корни ракит, осенняя Става. Где-то тут челнок привязан… Сзади мелькнул огонь, рыжим пятном отразился в воде.

— Наири? — Гино-бортник подошел с походней, постукивая зубами от холода. — Караулы проверяю. Керин спит?

Все во мне заныло от ужаса. Стиснув зубы, оскальзываясь, я стала карабкаться по склону. Гино поддержал меня, и мы упали оба. Зашипев в грязи, погасла походня.

— Конный отряд… Искать… — прохрипела я.

Из мглы набежал Велем:

— Что с Керин?!

Раздумывая после, я решила, что она сумела нас дозваться. Иначе, почему вздернуло без причины, вышибло из сна меня, Туму, Леську… Велема, способного дрыхнуть, как медведь, где и когда угодно. Этот, отвечающий за войско, рассуждать не стал. Заорал "Тревога!" и понесся к знамени.

— Огни жечь!! К оружию!!!..

Выскакивали из шатров и становились по местам воины.

Это нас и спасло: латники Фроста уже бежали к валу. Явнута с его сторожей отрезали на севере. Явнут пропал — беда.

В призрачном сиянии кипящего тучами неба кнехты Прислужников бесшумно катились по вздрагивающей земле. Они казались выходцами из нави. И лишь когда яростно взревели, поняв, что замечены, и в открытую кинулись на огородившие стан валы, стало ясно, что деремся не с тенью.

Кое-что из наготовленного для гостей даром не пропало. Один из полков Прислужников так до нас и не дошел: бочки, на которых кнехты пересекали Ставу, рассыпались под ними на стремнине. Правое крыло Фроста увязло в ямах с земляным маслом и теперь горело. Но и только.

Основная часть одолела западный вал, подожгла частокол и, сметя защитников, упорно отжимала сотню Гента к обращенным на Багны воротам. Потом ворота упали, и стальная лавина потекла в стан с обеих сторон. Хуже всего было, что люди взглядом искали Золотоглазую. Я замечала, что даже Велем, отвлекаясь, то и дело всматривается в туман: вдруг да Керин каким чудом проскользнула мимо нападающих.

Через час стало ясно, что лагерь нам не удержать. Людей у нас и у Прислужников было поровну, но за ними были опыт и умение. К тому же, они не позволили запереть себя на бродах, как мы хотели. Попытка стоять до последнего теперь означала окружение и смерть.

Велем приказал отступать на Сарт. Прислужники словно нехотя покатились за нами. Скоро мы поняли, отчего они не спешат: отряд под стягом Горта вкопался поперек сухой гривы. Мы вылетели прямо на него и сначала даже думали, что сметем. Но кнехты стояли крепко, а на спину уже садился Фрост. Нам оставался только один путь: через заболоченные пустоши к озеру Ярь, а оттуда за стены Ясеня.

Рассвет застал нас на пустошах левобережья Ставы. Голое пространство, заросшее бересклетом и вереском, верховые топи, чернолесье: негостеприимный хмурый мир. Глядя, как тяжело и нестройно разворачивается войско, я подумала, что минул уже целый день. Взгляд на солнце уверял в обратном. По небу разливалась с восхода тусклая драконья кровь. И дело было не в обложных тучах осени.

С исчезновением Керин всерьез проявились Незримые.

Они возникали тяжким звоном в ушах, не туда нацеленным мечом, воином, принявшимся рубить и своих, и чужих. Они были внезапной пустотой в наших рядах. Были лопнувшей тетивой. Кочкой, подвернувшей ногу. Лязгом и топотом кнехтов, неотступно шагающих за нашими спинами.

Но Керин хорошо подбирала людей: строй оставался строем еще долгие часы до полудня, и даже потом — весь день, когда мы медленно пятились, а Прислужники текли следом и не жалели стрел.

Мы цеплялись за любую складку земли, за рощицу или овражек, мы ставили щиты за препятствием и огрызались стрелами. Спасибо Гротану: у нас оказались очень хорошие лучники, и кнехтам приходилось биться за каждую канавку. И терять людей.

Наконец наступил закат. Вместе с ним пришел дождь, и раскисшая земля неподъемным грузом осела на сапогах и конских копытах. Незримые давили все сильнее. Если бы мы побежали, то все закончилось бы в первый же день. Но бегущих не было. Может быть, поэтому за два часа до темноты Фрост остановил своих. Наше войско прошло еще немного и тоже принялось окапывать лагерь. Спали у костров по очереди.

Керин не вернулась.

Утром, когда рассвет приносит людям надежду, Велем снял шлем и пошел по стану. Он говорил, что Керин не оставила нас. Что спасение от Незримых в бесстрашии. Правая рука Велема волокла по грязи взятый на сухой гриве штандарт Горта.

Солнце поднялось на два пальца, и Велем приказал нести знамя Золотоглазой вперед. Войско, озверевшее от вчерашней неудачи, набросилось на не ожидавший такой наглости лагерь Фроста. Кнехты живо встали под копье, но это не спасло их…