Яша. Глазами кота

Уцелевшее имущество хозяев эти новые жители сложили в свой сундук и затащили его на чердак. Вернее, сначала затащили сундук, потом перенесли туда хозяйскую посуду, скатерти, одежду, какую-то мелочь, фотографии. Они там и сейчас лежат. Куркиёка сказал, что с тех пор в сундук никто не заглядывал. А шкафы и кровати остались. И правильно, их на чердак не утащишь. Всё цело, до сих пор на тех кроватях спят. Плетёное кресло-качалка тоже осталось в доме. Новая хозяйка, весёлая мама девочек, связала на него новый чехол.

Яша помолчал. Дальше куркиёкины картинки смазывались и были отрывочны. Атмосфера в доме и вокруг него царила уютная, семья жила дружно. Странно только, что наезжали они в дом всё больше летом, а на зиму уезжали. Куркиёка снова оставался один со своими воспоминаниями. Вместо огорода новая хозяйка посадила цветы. Да и от огорода того вокруг дома остался крошечный кусочек, несколько сосен, а вокруг забор. А за забором ещё дом, и через дорогу забор и там тоже теперь дом. Угораздило куркиёку проснуться и увидеть это всё…

– Так, а первые хозяева когда-нибудь вернулись? – прервал Тюпа Яшины размышления.

– Нет. Приходили какие-то люди, постояли у ворот и ушли. Куркиёка на таком расстоянии не рассмотрел, кто это был. Вот если бы в дом вошли, тогда сразу разобрался бы, а так – и огорчаться не стал. Новых хозяев дома в тот день не было, как раз уехали.

Они в этом доме всё время не жили. То приедут, то уедут. Хозяин иногда один приезжал. Натопит печку и сядет за свой стол на листочках закорючки выводить. Особенно осенью хорошо было или зимой. Дом спит, вокруг тишина, а он печку натопит, тепло по дому пойдёт, куркиёка одним глазом глянет, кто там пожаловал и дальше спит. Или не спит, зачем спать, когда люди дома.

В те зимние дни, когда новый хозяин топил печку и сидел за столом над книгами, куркиёка не спал. Сидел на чердаке около тёплой печной трубы и пока не стемнеет, смотрел на заснеженные сосны. Это так красиво! Я сам такого никогда не видел. Для кота это совершенно неправильное время на даче. Но красиво, очень. Вот летом да. Летом и красиво и правильно.

– В Опалёво зимой тоже красиво. Сосен, правда, нет. Берёзки, осины. Снег на них не задерживается. Зато детишки прямо в нашем дворе однажды устроили горку. Наши сделали, а вся деревня приходила кататься. С сарая снег сполз шапкой и застыл. Горка и получилась. Матрёна сначала ругалась, а потом рукой махнула. Так до весны и катались.

– У нас такого не было. Правда, иногда встречали Новый год. Пока девочки были маленькие – спокойно проходило. А однажды, как ворвались шумные в дом толпой, перепугали куркиёку, тот спросонья сначала не понял, что за суета среди зимы. Столы сдвинули, все стулья и табуретки собрали в одной комнате, где потеплее. Хохотали, кричали, песни пели. На хозяйском радио крутили колёсико, уж оно визжало и скрипело.

Котик у них был. Хороший кот, серый, с белыми лапами. Мышей ловил, белок, птичек, ужас, что за кот. Я бы так не смог.

– Кушать захотел бы – прекрасно смог, – проворчал Тюпа.

– Ну да… А в последнее время куркиёка перестал хандрить. Конечно, вниз он никогда не спускается, но надолго больше не засыпает. Разве что на зиму, когда никого нет. Зимой больше не ездят.

– Почему перестали ездить зимой? – удивился Тюпа.

– Печка у них развалилась. Дымит. Они и боятся её топить.

– Что за люди беспомощные пошли. А печник на что?

– Ну, тут я не могу сказать. Что ты меня спрашиваешь? Я даже не знаю, что такое «печник».

– Да уж, действительно. А почему куркиёка перестал хандрить?

– Во-первых, надоело. Он, конечно, до сих пор тоскует по своим, помнит и хранит им верность. Но они были так давно. Как в старой доброй сказке. Как в хорошем забытом сне. А эти новые ему понравились. Не то, чтобы полюбил. Прежних хозяев они ему не заменят, это точно, но они добрые, дружные, дом содержат в порядке более-менее, а что ещё домовому нужно. Хозяйка наша необразованная, молока домовому не нальёт, но печенье всегда в шкафу лежит, согласись.

– Согласен. Если уж меняются хозяева, то хорошо, если новые добрые и дружные, – со знанием дела подтвердил Тюпа.

– В общем, эта семья с девочками в доме закрепилась. Потом первая девочка выросла и привезла на дачу сначала мужа, а потом двух совершенно одинаковых мальчиков. Тогда ещё бабушка была, та, которая полные грядки цветов насажала и весело смеялась.

– А у нас в Опалёво тоже были две одинаковые девочки. Они родились в один день. Близнецы. Так и росли одинаковые, их все путали, кроме родителей, – вспомнил Тюпа.

– Потом вторая девочка выросла и стала привозить на дачу двух девочек. Эти были совсем разные. Одна побольше, другая поменьше. Та, что побольше, ещё дедушку застала, того самого, что много читал и писал, и на скамейке вечерами песни пел. Он с внучкой разговаривал, читать учил, куркиёка даже несколько слов на этом чужом языке запомнил. То есть на нашем. Потом они втроём остались – мама этих двух разных девочек и сами эти девочки. Я ведь только недавно сообразил, что девочка побольше – наша хозяйка, а мама девочек – наша старшая хозяйка.