Ящер 3

– Народ не меняется, – говорю я ему. – Я раз на тебя взглянул и мигом понял, что ты типа парень, которому позарез надо играть. Черт возьми, да ведь ты как раз из-за этого в Южной Флориде застрял – и даже сам того не понимаешь. Это просто еще одна азартная игра – с твоей жизнью, верно?

Стюха опять смотрит в тарелку, наотрез отказываясь встретить реальность лицом к лицу.

– Ну-у, не знаю…

– Куда бы ты ни отправился, ты все равно останешься игроком, – продолжаю я. – Ты всегда будешь в игре – с той стороны или с этой. На скачках ты или азартный игрок, или конь. Зная об этом, тебя проще пареной репы найти.

Стюха кивает.

– Я какое-то время на собачьих бегах болтался, но там не так интересно. А кроме того, в костюм борзой мне нипочем не влезть.

– Это точно. – Я не собираюсь ему рассказывать, что прежде чем сюда прийти, я уже побывал на собачьих бегах, в индейских казино и даже на нелегальных петушиных боях в Хиалее. Лучше потрясти Стюху моей шерлокхолмсовской проницательностью, чем снова его в сердечные сомнения вводить.

– Вот я и прикинул, что, может, мне пелота подойдет, – продолжает он. – Я парень здоровый и в механику этой игры врубиться могу.

– Конечно, – говорю я, – конечно. А теперь, Стюха, слушай сюда. Думаю, мы могли бы друг другу помочь.

– Это я очень даже одобряю, – отвечает он, запихивая себе в глотку сразу полтарелки начоса. Я машинально проверяю бумажник – наличности там в обрез. А значит, информацию надо будет получить до следующего блюда.

– Я тоже. Итак, ты, наверно, газеты читал…

– Типа про скачки?

– Типа «Геральд».

– Никогда не читаю «Геральд», – говорит Стюха. – Если по правде, я вообще газет не читаю.

Я иду дальше.

– Тогда ты, может, по телевизору видел…

– У меня нет телевизора. Когда хочу что-нибудь посмотреть, я просто иду в универмаг и прикидываюсь, что хочу телевизор купить. Тогда мне позволяют торчать там столько, сколько я захочу.

– Понятно. – Ситуация становится напряженной – Стюха уже закончил свою тарелку начоса и принялся за мою. – Тогда я скажу проще. Мне нужно знать, где найти Эдди Талларико.

Стюха ржет. Нутряной смех сотрясает накладные плечи его пиджака.

– Только и всего? – с облегчением спрашивает он.

– Только и всего.

– Проклятье, а я думал, вы хотите на меня настучать или типа.

– Никакого стука, – обещаю я. – Ты сможешь болтаться в Южной Флориде, сколько захочешь, и никто из головорезов Талларико больше тебя не потревожит. Я так прикидываю, ты с Фрэнком Талларико плотно работал…

– Чертовски плотно.

– Ага. И ты знаешь такие потайные места, про которые все эти новые и ведать не ведают.

Стюха пару секунд размышляет, но в его больших голубых глазах я уже вижу ответ. Он точно это знает. Очень хорошо знает.

– Пожалуй, что так, – отвечает бывший конь.

– Именно так, – говорю я. – И все, что мне от тебя требуется, это адрес.

Стюха запихивает остатки начоса себе в пасть и с коротким хрустом их проглатывает. Судя по всему, это помогает ему принять решение.

– Черт, хорошо, – выдавливает он сквозь пахнущую сыром слюну. – Я скажу вам, где мелкого ублюдка найти.

– Знаешь, что, Стюха, – говорю я, залезая в бумажник и вытаскивая оттуда три доллара – последнюю наличность, оставшуюся от ах какого щедрого и благородного аванса Фрэнка Талларико. – Давай-ка мы с тобой еще по тарелке начоса стрескаем.

17

Когда я часов через шесть вхожу в «Грязную дюжину», то выясняю, что название магазина верно ровно наполовину. Тогда как все здесь действительно грязное – по сути, здесь сплошная грязь, как в физическом, так и в пуританском смысле слова, – магазин на самом деле предоставляет выбор куда больший, чем какая-то жалкая дюжина наименований. Пожалуй, это одна из крупнейших точек торговли порнографией – как человеческой, так и рептильной, – какие мне до сих пор попадались. А ведь мне даже в Энчино доводилось работать.

Но это последнее место, где может прятаться Эдди Талларико – один из четырех адресов, на которые Стюха указал как на те логовища, куда обычно зарывался Фрэнк, когда снаружи становилось чересчур жарко. С первыми тремя вышла непруха – ни малейших признаков Эдди. Этот вариант я приберегал напоследок, отчасти потому что считал его слишком далеким, аж на 167-й улице, на чертовском расстоянии от лагеря Талларико, а отчасти потому что в последнее время старался держаться в стороне от секс-шопов. Большинство подобных рептильных точек в Лос-Анджелесе обычно имеют на своей площади торговца травами, а прямо сейчас лишнее искушение мне ни к чему. После того, как Норин унесло в океан, побуждение жевать было таким сильным, что я попросил Хагстрема хорошенько припрятать оставшиеся бутылки настоя и запереть их на два замка на тот случай, если мое желание нажраться пересилит всякую разумную мысль.