Ящер 3

– Проснись и пой! – Он стоит надо мной, расставив ноги, вся его непомерная тяжесть обрушивается на несчастный матрац, пока Эдди прыгает вверх-вниз, вверх-вниз, точно слон на батуте. – Пора вставать, Рубио!

Я прижимаю ладони к ушам, но без особого толка. Эдди по-садистски мучает инструмент, изничтожая все то доброе и хорошее, что есть в таком роскошном тромбоне. Я бы ничуть не удивился, если бы прямо сейчас сам Майлс Дэвис поднялся из могилы и утащил Эдди Талларико в ад за его грехи против медных духовых.

– Нам работать надо, работать…

– Работать?

– Если точнее, работать надо тебе. – Эдди протягивает мне руку. Я хватаюсь за нее, и он поднимает меня с кровати. – Классно, – говорит жиряга. – Про вчерашний вечер я уже слышал.

– А что я вчера сделал? – Я правда не могу вспомнить – плотную паутину сна еще только предстоит расчистить. Но что-то я все-таки сразу припоминаю – какую-то отвратительную липкую зелень.

Клуб. Порошок. Покушение. Все верно.

Шпион Талларико, должно быть, рассказал ему про то, как я предотвратил попытку убить Джека. Итак, мне срочно требуется придумать какое-то объяснение.

– Понимаете, – начинаю я, – тут вот какая штука вышла…

Только тут до меня доходит, что ни единого слова для продолжения у меня нет.

– Я уже все знаю, – смеется Эдди. – У меня есть там свой парень, он мне полный отчет дает. От этого долбаного Дугана сейчас бы только белые кости остались, не выскочи вдруг невесть откуда какая-то шлюха. Тоже мне, Зена – королева воинов. Так что вместо Дугана мы какого-то его прихвостня отоварили. Это, конечно, тоже не так уж плохо, но мне бы хотелось, чтобы главная работа лучше делалась раньше, чем позже.

– Конечно-конечно, – говорю я, пытаясь выгадать время и извлечь из всего этого смысл. Шпион, должно быть, упустил из вида тот факт, что Джека предупредил именно я, что Гленда выбила бокал, только вовремя меня увидев и услышав. Это очень хорошо – моим отношениям с Талларико это только на пользу.

– Да уж, шлюха чертова, – бормочу я, пытаясь придать своему голосу раздраженный тон. – Вот они, бабы.

Эдди взрывается еще несколькими нотами на тромбоне и спрыгивает с кровати. Матрац тут же подскакивает вверх, и я почти слышу, как постельная принадлежность облегченно вздыхает.

– Сегодня, мой новый друг, – говорит Талларико, – ты должен стать временной заменой.

Тут я на секунду лишаюсь дыхания, а щупальца страха пробираются ко мне в 1рудь.

– Заменой? Временной?

Эдди залезает в платяной шкаф и начинает рыться в моей одежде. Он перебирает мои рубашки. Ублюдок реально их трогает, его грязные лапы мнут полотно и шелк.

– Знаете что? – говорю я, подскакивая к шкафу и с трудом отталкивая оттуда Талларико. – С тех пор, как мне шесть стукнуло, я всегда сам одеваюсь. Думаю, мне и сейчас это вполне по силам.

Эдди лишь пожимает плечами и шаркает в сторонку. Меня это вполне устраивает.

– У меня немало деловых предприятий, – говорит он, – и я с ними типа малость разбрасываюсь. Когда-нибудь… это может стать типа небольшой проблемой.

– Очень вам сочувствую.

– Обычно, – говорит Эдди, – мы с этим справляемся.

– Замечательно. Вот и справляйтесь.

– Понимаешь, я бы очень хотел справляться, но когда я сказал, что малость разбрасываюсь, я имел в виду типа одну ложку арахисового масла на сотню ломтей хлеба. Короче, есть задания, которые я могу поручить своим парням, а есть задания, которые мне поручить некому. Порой нужно просто там поторчать и понаблюдать. На заданиях от парней обычно ничего такого не требуется, только показаться где надо и иметь приличный вид. Но когда один из этих самых парней здесь не объявляется…

– Тогда вам требуется временная замена, – говорю я. – Понятно.

– Вот и хорошо. Тогда все улажено.

– Но это не значит, что я согласен.

Талларико несколько секунд размышляет, а потом испускает громовую отрыжку и даже не извиняется.

– У тебя нет выбора, – сообщает он мне. – Еще одиннадцать дней ты, Рубио, у меня вот здесь. Я говорю, ты делаешь.

– Сделка состояла не в этом.

Талларико качает головой:

– Ты типа крутой обломщик, Рубио.

– Ага, типа того.

– Мой брат дает тебе двадцать кусков…

Тут малость трав, все еще во мне оставшаяся, берет свое.

– Насрать на двадцать кусков! – ору я, возвышаясь над Эдди и глядя сверху вниз на его жирную ряху и грязные ноги, торчащие из-под халата. – Двадцать кусков за то, чтобы я за парнем следил, ага? Следил – только и всего. А я делаю до хрена больше. Фрэнк хотел провести расследование – вот он и получает расследование. Если вы этим недовольны, объясняйтесь с вашим братом, а я делаю только то, за что мне заплатили. Вот и все. Прежде чем снова орать на меня за то, что я делаю свою работу, сперва пойдите и долбаного варана до усрачки затрахайте!

Эдди какое-то время не отвечает. Он упирается в меня взглядом, и я в него тоже. Теперь мы начинаем в гляделки играть. Проходит минута. Другая. Мне приходится очень нелегко – и дело вовсе не в моих контактных линзах, которые быстро сохнут. У меня возникает чувство, будто Талларико заглядывает ко мне внутрь, будто он читает мои мысли. Будто он уже обо всем знает.