Ящик для писем от покойника (сборник)

Взрыв первой мины был сигналом к атаке эскадрону Удальцова. И не успело эхо этого взрыва прокатиться по горам, как Удальцов, спрятавший свой эскадрон под крутым обрывом на берегу Ардана, обернувшись к своим бойцам, сказал вполголоса: «Время, ребята!» По узкой дороге они гуськом выбрались из-под кручи — сто конников и две пулеметные тачанки — и очутились на косогоре в километре от кукурузного поля, за которым уже шел бой. Эскадрон быстро развернулся для атаки — конники в центре, пулеметы на флангах.

— Пулеметчики! Не дайте им поднять глаз от земли! — крикнул Удальцов. — Пошли, ребята!

Они со свистом выдернули клинки из ножен и в лихом намете распластали коней над полынным косогором.

Комэск Удальцов был огромен, могуч и отважен. Он брил наголо голову, а на боку вместо тэтэшника носил давно снятый с вооружения маузер. И от тачанок никак не хотел отказываться. Словом, «косил» под Котовского. Над ним посмеивались, но за храбрость, удаль, мужество и по-детски наивную веру в высшую справедливость и всеобщее счастье уважали, даже любили.

Пулеметчики, выдвинувшись вперед, плотным огнем прижали бандитов к земле. Когда эскадрон ворвался в бандитский бивак, Удальцов с удивлением увидел посреди лагеря только двух человек, которые не предпринимали ни малейших попыток укрыться от атакующего противника. Первый, низкорослый и тщедушный, вооруженный охотничьим ружьем, пошатываясь, бродил вокруг тлеющего кострища, над которым висел на стволе дерева обгоревший скелет. На конников бандит не реагировал. Удальцов легко снес ему голову, пожалев, что вложил в удар столько силы: шея оказалась слишком тонкой. Второй, рослый, бородатый, с виду безоружный попытался сопротивляться. Схватив валявшуюся на земле винтовку, он быстро прицелился и выстрелил. Комэск увернулся от пули, и тогда бандит, широко расставив ноги и подавшись вперед, изготовился принять коня на штык. Сверкнула шашка, и винтовка с лязгом отлетела в сторону, а вороной жеребец Удальцова грудью опрокинул бандита на землю. Комэск принялся гарцевать на поверженном враге. Тяжелый конь копытами крушил ему ребра, вдавливал в землю внутренности. Бандит выл и орал, пока одна из стальных подков не опустилась на его разбойничье сердце. Тут он трепыхнулся в последний раз, захрипел и застыл, раскинув в стороны конечности. Муртаза Заурбеков, мечтавший стать имамом всего Кавказа, закончил свой жизненный путь.

Том временем скоротечный бой завершился полным разгромом банды. Санитары перевязывали раненых, чекисты обыскивали мертвых, собирая и сортируя документы, при этом офицерская книжка обер-лейтенанта Штайница, обнаруженная в кармане одного из убитых, никого из сотрудников НКГБ не удивила. Оперативный фотограф снимал трупы, бойцы стаскивали на середину поляны трофейное оружие и укладывали его рядами: винтовки отдельно, автоматы отдельно, ножи, кинжалы и шашки отдельно, гранаты тоже отдельно. Из Бентароя приехали две полуторки: забрать своих убитых и раненых. На одну из машин погрузили останки Сергея. Появились местные старики с телегами. Они просили отдать им тела родственников для захоронения. Им пообещали выдать трупы после их идентификации.

К Удальцову, прихрамывая, подошел раненный в бедро навылет Дятлов и попросил водки. Комэск протянул ему свою флягу. Дятлов сделал несколько глотков и вернул алюминиевую посудину. Одна штанина его галифе была разрезана во время перевязки, после чего начальник отдела «ББ» частично утратил боевой вид. Он осознавал это и испытывал некоторое смущение и раздражение.

— Кого это они сожгли? — поинтересовался Удальцов.

— Серегу Казаринова сожгли.

— Серегу?! У шакалье! У зверье! В Барабинскую степь их! Всех!!! И чтоб ни одной горы вокруг!

— Товарищ Сталин знает, куда их определить.

Душа Удальцова жаждала мести. И тут взгляд его упал на кошару.

— А там кто?

— Там пленные.

— Сколько их?

— Одиннадцать человек.

— Спалить всех к е….. матери! Давай вали сено под стены и поджигай!

Конники, потерявшие в боях с бандитами не один десяток товарищей, с величайшим рвением бросились исполнять приказ своего командира.

— Не смей! — крикнул Дятлов. — Это же ведь пленные! Я тебе запрещаю!

— Кто ты такой, чтобы мне запрещать? Начальник? Или, может, старший по званию?

— Тебя посадят, идиот!

— Пускай! Зато Сереге в раю будет весело! Хромай отсюда и занимайся своим делом!

— Ты хоть перепиши их, — попросил Дятлов. — Они все в розыске.

— Переписать — перепишу, ладно уж.

Дятлов отошел к чекистам, радуясь в глубине души тому, что зверей сожгут и что приказ поджечь кошару отдал не он.