Ящик Пандоры

— А по какому адресу мы проживаем? Фантазия Турецкого не срабатывала и он долго не мог вспомнить ни одного названия улицы кроме Фрунзенской набережной, на которой как раз сам и проживал.

— Ничего, миленький, не волнуйся, может, телефон есть, я домой позвоню, жене или маме.

— Я живу на Пятницкой, у приятеля. Позвоните, пожалуйста, моей тете, у меня больше никого нет. Скажите, что вы от ее племянника Саши с Пятницкой, обязательно так скажите, только сразу, прямо сейчас позвоните, а то она уйдет на работу, и пусть никому ничего не говорит... ее тетя Шура зовут...

* * *

Полковник Романова за последние двое суток спала в общей сложности не более шести часов, урывками, перемежая сон телефонными разговорами, поездками по городу, беготней по зданию Петровки, 38. Но она упрямо не шла домой и сейчас, в три часа утра, сидела за своим рабочим столом, уронив--голову на руки. Она и себе не могла бы объяснить, почему она вот так сидит, когда все равно до начала рабочего дня ничего не высидишь, и для пользы дела и для ее собственной надо было бы поехать домой. Но сон все-таки морил ее, и она, тяжело поднявшись из-за стола, сняла форменный китель и сапоги, завалилась на узенький кожаный диван. Спала чутко, всё мерещились телефонные звонки, и когда в самом деле часа через два зазвонил телефон, она подумала, что это ей опять кажется, и постаралась снова заснуть, но аппарат упрямо тренькал колокольчиком ее прямого телефона.

Племянник Саша... С Пятницкой... Никому ничего... Она скорописью заносила информацию в приготовленный для записей блокнот, не задавая никаких вопросов и еще как следует не понимая, о ком и о чем идет речь. Записала адрес больницы, попросила объяснить, как доехать на такси, и, натягивая китель, позвонила в гараж. Саша с Пятницкой. «Он собирался сигареты отвезти на Пятницкую». Постояла, подумала, сняла китель и достала из шкафа старую шерстяную жакетку, не известно для какого случая хранившуюся там несколько лет. Посмотрела на свое отражение в зеркале — вот уж действительно «тетя Шура». «Просил никому ничего не говорить». Да уж как-нибудь, Александр, сообразим что к чему. Два часа тому назад попал под машину где-то у черта на рогах, а до этого времени где пропадал?..

Романова добралась до больницы, когда уже совсем рассвело.

— Вот двор не въезжай, жди меня здесь,— сказала она заспанному шоферу и направилась в травмотоло-гическое отделение клиники, третьей по счету, которую пришлось посетить за последние сутки начальнику МУРа.

— Ничего страшного с вами не произошло, Александр Козлов. Кости целы, разрывов внутренних органов нет. Небольшая контузия и сотрясение мозга. Полный покой, и через несколько дней будете в порядке.

Турецкий хотел было возразить, какие несколько дней, ему сегодня надо отсюда рвать когти, но дежурный доктор уже выходил из палаты, а из-за двери показалось встревоженное лицо Александры Ивановны Романовой.

— Сегодня никаких посещений, во всяком случае до вечера,— услышал он рассерженный голос доктора.

И прошло по крайней мере минут пятнадцать, пока в палате не появилась начальница МУРа в сопровождении того же рассерженного доктора.

— Не больше получаса, товарищ полковник,— не сменил тона доктор, хотя говорил очень тихо, следуя, вероятно, инструкциям, полученным от Романовой.— И не волноваться, больной Козлов,—. неожиданно подмигнул он Турецкому и прикрыл за собой дверь.

— А теперь валяй говори, почему заставил ломать комедию, Александр. Учти, времени у нас мало.

— Какая там комедия, Александра Ивановна, нужно срочно всю банду вылавливать, во главе с прокурором столицы Зимариным... Да нет, я не брежу, я постараюсь покороче, хотя эта история не одного дня. Все началось с этого Била, вернее, с того момента, когда мне передали дело об убийстве Татьяны Бардиной, а кончилось тем, что меня засадили в Бутырку, я оттуда бежал, но это отдельная история, сейчас не об этом... У меня концы с концами не сходятся, Александра Ивановна, но от меня решили отделаться. У меня, правда, в голове все перепуталось, но не только потому, что я контуженный. Я начну с конца, вы наберитесь терпения. Пока меня возили по рентгенам, кое-что для меня прояснилось, не от рентгеновских лучей, конечно...

Романова достала в начале разговора блокнот и авторучку, но, сделав две-три заметки, отложила блокнот в сторону и просто слушала, устремив на рассказчика ставший тяжелым взгляд.