Ящик Пандоры

Она удивленно заглянула ему в лицо, почувствовала, что с ним происходит что-то странное, потому послушалась.

– Про папу расскажи!

Об этом Максим был готов говорить сколько угодно, вспоминая детство. Теперь по путям свободно проезжали дрезины, а раньше тут стоял поезд, один из многих. Мальчишкам нравилось спускаться на пути и лазать под ним без риска, что током убьет. Многое изменилось со временем… И не изменилось. Знаменитый свет ламп Полиса слепил глаза, не привыкшие к такому великолепию, станцию сохранили настолько бережно, что казалось, вот сейчас из туннеля повеет теплым ветром, и на полной скорости вылетит поезд… Тот самый или другой. Серафима с удивлением разглядывала полированный мрамор без единого следа от пуль. А дома на станции колонны были разбиты до бетона, кое-где неумело починены, но чаще неистребимая грязь и плесень разъедали конструкции.

– Тут… мир? – усомнившись в правильности слова, Симка оглянулась на брата.

– Мир, – подтвердил он. Общение с браминами явно шло девчонке на пользу. Не подцепив от них заразы многословия, она все же сумела выразить беспокоящее ощущение.

Его тоже отчего-то настораживал этот «мир», наверное, от изобилия людей в военной форме. Совсем отвык, изменился сам или повзрослел, или за столько лет его отсутствия на самом деле что-то изменилось. И рассказывая сестре, где вначале поселили их с отцом, Максим начал замечать слегка переваливающуюся походку кшатриев, не шагавших так пружинисто, как отец, привыкший к строевому шагу. Младший офицер криво подпирал плечом стенку не хуже гопника, беседуя с приятелем. А настоящий ли этот Полис? Настоящий ли мир в нем? Максим потер уставшие от яркого света глаза. Наверное, ему просто кажется, после разговора с противным и фальшивым архивариусом.

– А пойдем на Арбатскую.

– Пойдем! А где это?

Он хотел оказаться подальше от заваленной бумагами комнатушки, где пахло не только стариком и пылью, но и большими неприятностями, потому повел сестренку к эскалатору в конце платформы. Именно там начинался настоящий Полис, о отором рассказывали легенды. Боровицкая, тесноватая и основательная со своими широкими колоннами, не поражала воображения, а внизу лестницы перехода на длинную-предлинную платформу Арбатской Симка застыла, вглядываясь в необозримую даль. Даже самому Максиму теперь вспомнились дворцовые анфилады. И он мог представить, что чувствовала сейчас девочка, не высовывавшая носа с крикливого и беспокойного Китай-города. Понял, почему она отправилась вслед за ним, надеялась увидеть истинное величие и сияние сказочного дворца. И пусть люстры теперь светили через одну, оставляя полутемными некоторые арки, станция стала выглядеть будто бы даже больше и загадочнее.

Сестра сделала пару шагов и снова остановилась, разглядывая еще сохранившуюся лепнину потолка, завитушки гипсовых листьев и остатки нито бронзовых, нито латунных украшений ее совершенно заворожили. Максим молча топтался у нее за спиной, стало стыдно, что даже в Ганзу ее ни разу не водил. А сам-то бывал! К счастью, Полис по сравнению с тем безвкусно ярким царством торговцев выглядел скромнее, его обитатели не рядились в роскошные наряды, и девчонка не чувствовала себя оборванкой на балу. Стараниями майора Ильина ей удалось придать более приличный вид. Узоры на потолке повторялись, но Симка переходила из одной арки в другую, рассматривая их, старалась запомнить. Понимала, что не задержится тут надолго. Хорошего в жизни почему-то всегда мало.

Деревянные начищенные скамейки вдоль стен были заняты такими же экскурсантами, но Максиму тут же уступили место, безошибочно почуяв, что отказывать опасно. Местные жители не рассиживались, одетые в форму военные изредка ныряли в переход, выходя из-за колонн со стороны платформы.

– Сим, а выход со станции прямо в Генштаб встроен, папа тут работал. Так что мы сидим совсем недалеко от этого места, может, прямо под ним… – сестра еще раз взглянула на потолок и вздохнула. Она явно предпочла бы всем библиотекам, будь они хоть десять раз Великими, хоть одним глазком взглянуть на место, где вовсе не знакомый ей отец делал какую-то очень важную работу.

И снова вертелась во все стороны, глядя на кшатриев совсем иначе. Будто искала среди них… Максим тоже поймал себя на мысли, что ищет его здесь среди людей. А пропавший, да что там, давно умерший подполковник Белявский остается где-то здесь, вернулся туда, где жил и работал. Но разве он бросил бы сына, которого любил? И дочь, которую не успел и увидеть.

– Макс! – испуганно прошептала Серафима, отъезжая от края скамейки за спину брата. – Не шевелись.