Ящик Пандоры

– Сейчас сюда придут люди, ты поможешь мне открыть ворота. А потом закрыть. И никаких вопросов. Усвоил?

Всего-то навсего? И из-за этого Никите надо рисковать сохранностью правой руки? Вопросы у Максима были, только задавать их он не спешил. Немного подождать – сам все увидит. И обозначил легким кивком свое согласие с предложенными условиями.

Люди не пришли, вопреки словам Никиты, они подъехали на дрезине, старой и ободранной, с ручным приводом, но почти бесшумной на ходу. Максим разглядел четырех человек и довольно объемную поклажу, если и было что-то, не подлежащее разглашению, то скрывалось оно именно там. Вряд ли причина была в людях. Один из них соскочил на землю, протянул руку Никите, потом повернулся к Максиму.

– Епти-мопти! Адвокат! – прозвучал чуть хриплый низкий голос. – Это что же, китайгородская братва теперь и здесь свой пост держит?! Я тебе лично три патрона не должен?

Максим вгляделся в темноту. Кто же из знакомых мог тут появиться? Только какой-то делец, промышляющий торговлей. А на Китай-городе таковых было, как собак нерезаных. Который из них? Но вот светловолосым и худым, как жердь, был только один.

– Скиф, ты что ль?!

Никита хмыкнул, нежданная встреча знакомых его не трогала, зато проблема с напарником больше не волновала.

– Вот, значит… Полис с оптовой торговли налог дерет бесстыже! Так у Никиты дешевле обходится. Ты же меня знаешь, Макс, лишнего платить не люблю, а то это не прибыль – рыдание мудовое.

Матерый кочевник оправдывал свое погоняло, появлялся неожиданно с таинственным видом, будто все метро изучил и все на свете повидал. Может, так и было. Тут он платил явно не три патрона, в мешочке позвякивало побольше, но на коммерцию Полиса Максим уже успел поглядеть. Понял, что станции не только книгами питаются и не военной силой держатся. Иначе рухнул бы к черту этот «оплот цивилизации», только в отличие от Ганзы они Адама Смита на видном месте не раскладывают, идеалами прикрываются. Гнилое тут все насквозь. Приличных людей всего двоих повстречал: майора Ильина да учителя пожилого.

Опытный Скиф всю их систему насквозь видел и даже нашел, где поиметь… в том числе и прибыль. Хорошему контрабандисту без этого никак, иначе сидел бы респектабельным бизнюком в Ганзе да патроны пересчитывал. Но желание рисковать и жить на полную катушку гнало его с места в темные туннели, не давало покоя.

Такой встрече Макс обрадовался, как глотку свежего воздуха посреди душного Полиса. Как ни нахваливай его… а не надо путать туризм с эмиграцией! Тоже фразочка от Скифа, правда, сказанная давно и по другому поводу. В присутствии этого приятеля будто и жизнь быстрее побежала.

Никита опустил рычаг рубильника, глухо скрежетнув, герма отошла от стены и, подвывая накрытым фуфайкой двигателем, скоро поползла, открывая проход наружу. Парни на дрезине напряженно вглядывались в сырую темноту по ту сторону, но адские гарпии не вылетели. За прочной дверью попросту оказался все тот же туннель и рельсы.

Скиф скомандовал своим не задерживаться, и они взялись за приводные рычаги, выкатывая груженую тележку через «порог». Сам же задержался, чтобы расплатиться с Никитой. Максим подумал, что ему-то из этой оплаты ничего не перепадет. Да и ладно, зато хорошему человеку помог. Хороший человек по-хозяйски проверил ремни, удерживающие груз, и собрался занять свое место.

– Привет от тебя передам, Адвокат, только скажи, что именно.

– Что брамины сволочи, – вздохнул Максим.

– Ну, это пахан и без тебя знает!

– Тогда, чтоб не психовал: не будет от Полиса предъявы. Он поймет. А когда сам вернусь, не знаю.

– Вы, эта, не расшаркивайтесь. Быстрее, а то заметут, – встрял занервничавший Никита и, подгоняя приятелей, поднял рычаг рубильника. Раздался электрический скрежет: скрипя и подвывая герма медленно поползла, перекрывая зев туннеля.

Махнув на прощание, Скиф шагнул через бетонный порог… и споткнулся на ходу, выругался и наклонился ощупать щиколотку. Максим уже отошел в сторонку от медленно приближающейся стальной двери, но контрабандист оставался на месте, как приклеенный, попытался выдернуть ногу из перекрестья железок – кусков рельсов, по которым «каталась» гермодверь. Потеряв равновесие, упал и беспомощно оглянулся.

Не сознавая полностью, что же он делает, Максим кинулся вперед и попытался остановить тяжелую стальную плиту, навалившись плечом, ноги скользили по полу в поисках упора, он крикнул Никите:

– Твою мать! Глуши! – но его упорно сдвигало с места, несмотря на все старания. Никита с хрустом ударил по рычагу, электромотор лишь протестующе завизжал, завоняло горелым, но дверь все так же неумолимо приближалась.

Скиф оставил попытки выдернуть ступню из капкана и теперь сосредоточенно разматывал шнурки на высоком голенище ботинка. Капли пота текли по бледному лицу, а ведь казалось, что страх не знаком бывалому контрабандисту. Максим нашел опору, ему показалось, что напарник услышал, плита двигалась чуть медленнее, а сила инерции все тащила ее вперед и человека вместе с ней, как пылинку.