Ящик Пандоры

Макс попытался выбраться, но туша сползла сама. Молчаливый бугай в кожанке подал руку, держа в другой топор. Скиф с окровавленным лицом и браток сосредоточенно качали рычаги. А глухо ворчавшая вслед чужакам станция Смоленская с каждым «качком» оставалась все дальше позади.

Максим ухватил дохлого мутанта с перебитым хребтом за лапу и скинул с дрезины. Нашел не сильно грязную тряпку и стал обтирать залитое слюнями и кровью лицо. Голова гудела, горячка боя потихоньку отпускала, его все еще малость потряхивало, но это ничего, бывало и хуже. Макс подошел к молчуну и тронул того за плечо:

– Спасибо, мужик, помог. А то схарчила бы тварюга. Максим, – протянул он руку. Бугай чуть улыбнувшись так же молча ее пожал, а затем показал пальцем на свой рот и помахал руками. Отвернул ворот куртки с подшитым клочком клеенки и корявой надписью: «Кастет».

«Говорить не может. Немой…» – догадался Макс:

– Кастет, значит? – мужик кивнул. – Ну, сочтемся, Кастет.

Вдруг размеренно качавший привод дрезины Скиф подпрыгнул как ужаленный и с места ударил ногой «братка» в лицо. Перепрыгнул рычаги и принялся лупцевать лежащего на полу то ногами, то руками. Кастет обернулся, держа топор, но и только.

– Что, сука, не сиделось тебе, да? – Скиф выхватил пистолет из кобуры. – Мы просто проехать могли! Хер ли ты шмалял?! – с оттягом пнул скулящего братка по ребрам, быстро обшмонал и вытащил из кармана какую-то пукалку. Бывалый контрабандист с каменным лицом повертел пистолет-самоделку в руке и тут же отбросил в темноту. Щелкнул курком и вдавил ствол братку в глаз:

– Еще раз пернешь не по делу, гандон, скормлю крысам. Живьем. Усек?!

Тот лишь что-то прошамкал разбитыми губами и выплюнул стальной зуб. Скиф пнул его под зад и хмуро огляделся: сначала на молчуна, затем на Макса. И уже ровным голосом скомандовал:

– Едем дальше.

Кастет и побитый браток были на рычагах. Макс, отошедший от нахлынувшего адреналина, осматривал автомат – при падении мушка погнулась, смотрела вбок, – и при помощи тяжелой железяки и такой-то матери пытался это исправить. Скиф снова торчал капитаном на передке дрезины, нет-нет, бросая тяжелый взгляд на провинившегося.

В сырой туннельной затхлости стали появляться какие-то отдаленно знакомые запахи. Воздух стал холоднее и как будто бы свежее. Темнота впереди уже не казалась такой непроницаемой, стало будто светлее.

– Подъезжаем к выходу на поверхность. Натягиваем противогазы, кутаемся в плащи. И ты тоже, падаль, – Скиф швырнул сверток братку.

Широкий туннель плавно заворачивал вправо, Макс, покрепче сжимая «ксюху» с полупустым магазином, напряженно вглядывался вперед: а что же там, за поворотом?

Туннель с торчащей порослью из корней пополам с сосульками обрывался мостом. Широкий, шире туннеля горбатый мост отчетливо виднелся в лунном свете. Дрезина затормозила у самого выезда.

– Максим, это Москва-река, – глухо пробурчал Скиф из-под маски, – прошу любить и жаловать, понимаешь. И мост в три жердочки березовый над тихою речушкой без названья! – пробубнил Скиф. – Рухнул бы мостик. Но те, кому надо, подлатали немного, и нетяжелая дрезина проедет. Вниз лучше не смотреть. Вверх тоже. Едешь, как по нитке между небом и землей.

– А стоит ли? Неужели так выгодно…

– А ты как думаешь? – улыбнулся контрабандист, – Среди нас дураков нет. Только полные идиоты, если храбрость считать идиотизмом. Кстати, то что ты в прошлый раз с «гермой» учудил, как раз так и называется. Значит, свой! – с этими словами он спрыгнул с дрезины и пошел вперед.

Пока Скиф, наклонившись, изучал соединения рельсов, постукивал по ним стволом пистолета, Максим оглядывал окрестности. Давно он не видел ничего более необычного – если не считать пары встреч с мутантами и офигеннейшие сиськи Ирки с Кузнецкого. Темнота скрывала руины. Но тем сильнее было впечатление. Лунная дорожка серебрилась по черной воде, угасая возле берегов на не растаявшем еще льду. Столько воды и так близко… от края каменной набережной метра полтора, может, чуть больше.

Если бы это была большая лужа, то круг луны отразился бы в ней, как в черном полированном мраморе. Но сейчас светлая дорожка играла искорками, струилась к ногам Максима, на нее можно было долго-долго смотреть, и это не надоедало… Ничего подобного в подземке не увидишь. Окно в мир. Он скучал по нему, и теперь получил возможность хоть недолго поглядеть, что происходит наверху, когда люди не мешают луне отразиться в речной воде и забавляться своим искаженным отражением. Серафиму бы сюда… Она никогда и не видала ничего подобного. Эта странная мысль удивила его самого, но показалось, что любоваться таким видом в одиночестве неудобно, как будто он сделал что-то не то. Скиф не замедлил напомнить ему об этом:

– Что размечтался? Хоть бы вверх поглядел, вот сцапает птеродактиль за жопу – будешь знать, как городским пейзажем наслаждаться!