Ящик Пандоры

– Прежде чем идти дальше, мне бы хотелось узнать, кто вы такая, мадам гипнотизер. Вы знаете обо мне очень много, а я о вас практически ничего.

– Я ничего от вас не скрыла.

– Не скрыли, но своей истории не рассказали.

– Что бы вам хотелось узнать?

– Вы гипнотизер, желающий быть загипнотизированным. Я преподаю историю и хочу послушать вашу.

– Мою историю?

– Все мы – пленники легенды, которую рассказываем о себе самих. Я хочу узнать вашу.

– Вот так прямо?

Несмотря на возмущенную гримасу – на его вкус, милейшую, – она, как и все, явно не прочь поведать о своей жизни, это дает ей ощущение, что она существует.

Учитель пробует свой коктейль и, удивленный вкусом, слушает рассказ молодой собеседницы.

32.

Отец Опал Этчегоен работал в кабаре иллюзионистом. Он удивлял маленькую дочку своими фокусами: доставал у нее из рукавов цветы, карты, шарфы, изо рта – шарики для пинг-понга, из собственного цилиндра таскал кроликов. Каждый раз восхищенная девочка хохотала и хлопала в ладоши.

Отец учил ее правилам волшебства: создать напряженное ожидание, поддерживать напряжение, довести его до кульминационный точки – и поразить зрителей неожиданной развязкой.

Он объяснял, что каждый пасс заключает секрет, зная который ты будешь считать себя обладателем неведомого другим сокровища.

Сначала он учил ее простым трюкам, чтобы она производила впечатление на одноклассников. Начиналось с загнутого большого пальца – имитации ампутации, дальше было удержание ложки на кончике носа, красные пластмассовые шарики под чашками, карточные фокусы. Она быстро поняла, что необходимо много тренироваться, отбирать свои любимые трюки и трудиться над ними не покладая рук.

Естественно, он не могла не подняться на сцену, не могла не принять участия в отцовских номерах. Она стала «женщиной, распиливаемой на куски». Запомнила огромную радость, которую испытала от первых предназначенных ей аплодисментов, когда, вся в блестках, она кланялась, держа за руку отца, страшно гордая собой.

Ее мать была психологом. Отец учил ее магии, а мать не давала забыть, что это всего лишь забава и что надо обзавестись серьезной профессией, иначе не проживешь.

Опал попробовала пойти по стопам матери и стала изучать медицину и психологию, потом захотела стать психоаналитиком, открыла свой кабинет. Но практическая работа принесла разочарование. Ей было скучно слушать рассказы пациентов о реальных или воображаемых мелких невзгодах. Профессия стала казаться ей разновидностью того, чем занимаются кюре, слушающие исповеди и потом говорящие, что молитва все искупит, или парикмахеры, которых клиенты посвящают в тайны личной жизни.

Пациенты приходили к ней выговориться, а не за судом или проповедью. Как она ни объясняла им их ошибки, как ни советовала не совершать впредь глупостей, очень немногие оказывались готовы поменять поведение.

Психоанализ научил ее, что у всех есть скрытые раны и что, пока они не зарубцевались, никому не удается создать ничего долговечного. Она почувствовала, что психоанализ только бередит раны, не суля никакого реального решения.

Опал испытала разочарование: что бы она ни делала, это было лишь скольжением по поверхности. Эффективнее всего в ее практике оказалась методика Эмиля Куэ[9] («раз вы платите и регулярно приходите на протяжении десяти лет, то в конце концов исцелитесь»).

Ее сеансы психоанализа давали единственный позитивный результат: средства, чтобы платить за крышу над головой.

Поиски причин этого бессилия привели ее к выводу, что пациенты говорят о поверхностных ранах и помалкивают об истинных, глубоких. Пока не заживут первые, они не собирались браться за вторые. Опал поняла, что решение принесет погружение в самое далекое прошлое.

Она принялась исследовать далекое прошлое: раннее детство, даже месяцы до рождения.

В конце концов она поняла, что надо пойти еще дальше. Ее осенило: почему не посмотреть, что было до зачатия? Истоки истинных психологических препятствий, решила она, надо искать в генезисе души. А преодолеть границу бессознательного можно только при помощи гипноза.

Она махнула рукой на психоанализ и стала учиться гипнозу. В конце концов, сам Зигмунд Фрейд начинал как ученик профессора Шарко и практиковал достойное искусство гипноза – потом, правда, бросил.

Опал обнаружила, что есть два типа гипноза: терапевтический (с его помощью борются с пристрастием к курению, с бессонницей, с фобиями) и сценический – для развлечения публики.

Она изучала то и другое. Первый – чтобы понять механизмы работы мозга, второй – для экспериментирования. Терапевтический гипноз она практиковала в больницах, используя его вместо анестезии. В сценическом гипнозе она совершенствовалась в кабаре: предлагала себя на роль испытуемой, чтобы постичь процесс изнутри.