Ящик водки. Том 2

— Не, ну когда матушка Елизавета померла и на престол взошел Петр III, он быстренько порвал с французами и австрияками, заключил с Фридрихом Великим мир, и Фридрих тут же отымел всех — хотя он до этого семь лет проигрывал войну. И английская разведка, которая в то время поддерживала Пруссию, обосралась. Англия не хотела союза, она хотела вечной войны в Европе, чтоб тем временем заниматься экспансионизмом по всему миру.

— Вот, видишь, мы с немцами потому только смогли тогда замириться, что английская разведка, как ты говоришь, поддерживала Пруссию. А когда перестала поддерживать… Очень досадно, что судьбы России решала иностранная спецслужба — эта вот английская разведка. Неприятно думать об этом, но похоже, что так…

— Был еще один случай — Тильзит. Когда Россия присоединилась к континентальной блокаде.

— Маленький частный случай.

— Да. Удержаться долго Россия не смогла. Вышла из континентальной блокады. И потому Наполеон вынужден был напасть на Россию… Стандартная историография умалчивает, что Наполеон напал на Россию не потому, что ему так уж хотелось с нами воевать — а потому, что она вышла из блокады Англии! Александр Первый нарушил собственное слово. Дело в том, что экономика России от участия в блокаде сильно пострадала. Ведь Англия была большим рынком сбыта для многих товаров русских. Там мы, кстати, покупали и оборудование. И вот, увидев очевидные экономические убытки, Александр Первый вынужден был выйти из блокады. И Наполеон его на этом поймал.

— Вот, опять эта долбаная Англия. Стоит у нас, как кость в горле. Риббентроп — Молотов — это была попытка все-таки соблюсти вековые интересы России и договориться с немцами.

— А ты, кстати, как относишься к теории Виктора Суворова относительно того что…

— …очень верю. Сталин сам хотел напасть!

— …что это был превентивный удар.

— Ну да. Несмотря на официальные возражения Суворову, мне его позиция кажется более сильной. Его аргументы мощней.

— Убийственней.

— Откуда у нас перед войной взялось столько парашютистов, в каждом парке была парашютная вышка! При том что для оборонной войны столько десантников не нужно.

— Раз.

— И карты почему у наших были европейские… А не свои. И потому наши от границы отступали вслепую.

— А лозунг «Война на чужой территории»? Это два.

— И плакаты были до войны отпечатаны — «Родина-мать зовет». И сапоги кожаные нашим тогда выдали, чтоб не стыдно было по Европе гулять.

— Это три. Я все это помню.

— Да и Ленин говорил открыто — мировая революция нужна. Экспорт революции же был в белую запланирован.

— Да вот еще аргумент, который и без Суворова известен: армия попала в плен в первые дни. Она стояла вся на границе. Для чего она там стояла? Отмобилизованная, с подтянутыми обозами? Оборонительную войну собиралась вести?

— И Сталин в начале войны объявил, что раз она началась, то он устроит во всей Европе социализм. Это даже в советских источниках было. И Суворов нам также напомнил, что День победы стал выходным днем только после смерти Сталина. А тот даже парад не принимал — результат войны он победой не считал. Ну, чисто в военном смысле он победил, но поставленных задач не решил. Какая ж тогда победа… Так что тот пакт — это была попытка реальной политики: договориться с немцами и всех уделать.

— Не думаю. Мне кажется, он хотел напасть. Это была сталинская разводка. Гитлер в нее поверил.

— Но это совпало с вековой линией русской политики — как она бы в идеале легла. Но в итоге удалась разводка британской разведки.

— Не знаю… Гитлер и сам ведь был мудак большой. Если б он хотел Совок победить, ему ни в коем случае не надо было геноцид устраивать. Надо было эту армию, которую он взял в плен, развернуть против Сталина. Но он был мудак, он был нацист. Ведь проблема не в том, что он агрессивный экспансионист. Это как раз не хорошо и не плохо — это никак. Может, Гитлер как раз сыграл бы благородную роль — освободил бы Россию от большевизма. Но он ненавидел евреев. Нацист. Вот в этом его главные грехи и провинности перед человечеством!

— Он мог бы, как многие, ненавидеть евреев — но молчать об этом.

— Да!

— Ну, Еве Браун в койке еще можно было на жидов пожаловаться, а так — молчи, терпи. Ева б ему еще могла ляпнуть: не любишь — ну так дави их. А он: дура ты, что ли?

— Ну да, удави их — как тогда со Сталиным воевать?

— А он долбоеб оказался.

— Чистый долбоеб. И Суворов об этом пишет. Помнишь, у него есть такая вещь — «Самоубийство»?

— Нет. Но у Гитлера правда трудно найти что-то симпатичное.

— Ну почему? Он очень любил немцев… Страдал за эту нацию…

— Ну, это ты в этом можешь увидеть позитив, а так-то широкая публика это не считает плюсом — что кто-то любит немцев… (Я, кстати, не знаю другого не немца, который любил бы немцев, как я.)

— С французами он похитрее повел себя. Виши, французская администрация, уважение… А с Россией почему-то решил действовать попроще. А ведь мог Сталина вы…ть в одну калитку! Целая армия была в его распоряжении!

— А, чего-то Солженицын в «200 лет…» гнал, что многие отождествляли коммунизм и евреев. Может, на это Гитлер повелся?