Ясновидящий

В морозном воздухе прозвенела тетива лука Зито. Стрела вонзилась прямо в шею злодея, и тот распростерся у ног Рихтера. Девственно белый снег заливала теперь алая кровь, и вскоре вокруг безжизненного тела растеклась дымящаяся лужица.

Рихтер склонился над телом, собираясь до него дотронуться, но отпрянул — из-под одежды поверженного Картье, расползающейся прямо на глазах, извиваясь, словно диковинные щупальца, устремились к нему сверкающие проводки. Они жадно тянулись к теплу человеческого тела, на глазах удлиняясь и звеня на ветру...

— Что это? — спросил Потрясатель, подаваясь вперед, чтобы лучше разглядеть.

Да и все солдаты с любопытством глазели на труп. Впрочем, нет, это уже был не труп... Люди шаг за шагом приближались к телу.

— Осторожнее! — воскликнул Мэйс, хватая Потрясателя за плечо. — Сдается мне, если эти щупальца проникнут в ваше тело, вы станете одним из этих.., этих...

По рядам пробежал испуганный ропот. Солдаты попятились.

Мэйс пнул тело носком своего тяжелого башмака — и едва успел отдернуть ногу: проволочные щупальца чуть было не обхватили его за щиколотку, томимые неутолимой жаждой живой плоти.

Теперь проволока обволакивала все тело Картье шевелящимся коконом. Страшное, невероятное зрелище...

Глаза Картье выкатились из орбит и исчезли. Теперь из глазниц тянулись живые, словно дышащие, медные щупальца...

Из ноздрей к губам быстро ползли, извиваясь, мерцающие проводки, походившие бы на кровь, если б не цвет.

Тянулись они и из полуоткрытого рта...

Губы Картье дрогнули, рот раскрылся шире, и из него вывалились какие-то тонкие трубочки и другие не менее странные приспособления.

Горло вдруг вспучилось, потом раскололось надвое, открывая взорам поблескивающее стекло...

— Демоны... — раздался чей-то испуганный шепот.

— Нет, — рассеянно произнес Потрясатель. — Это родом оттуда. — И он указал на восток. — Какое-то забытое изобретение, пережившее эпоху Великого Небытия.

— Но я знаю Картье с самого детства! — воскликнул один из солдат.

— Несомненно, он попал в руки орагонцев, и они при помощи неведомой ныне науки обратили его в это странное существо.

А лицо Картье тем временем распалось надвое.

Живая машина, все это время таившаяся у него внутри, из последних сил пыталась схватить новую жертву.

Крови больше не было видно.

Тогда проволочки начали переплетаться. Они теперь поглощали друг друга, так и не обретя желанной жертвы, и гибли в схватке...

Над трупом взвилось облачко дыма — механизм явно разладился. Человеческую кровь он, видимо, использовал в качестве смазки, и теперь, когда она покинула тело, составные части скрипели и скрежетали...

Что-то зажужжало, как потревоженный улей, потом раздался надсадный скрежет. Он доносился из горла Картье, словно адская машина пыталась использовать его голосовые связки с некоей неведомой целью. Но вот проволочки замерли в воздухе, а дым повалил столбом. Страшное существо, чем бы оно ни было, не подавало более признаков жизни.

Все стояли не шевелясь, завороженно глядя, как рассеивается дымок, слушая завывание ветра. Никто не мог прийти в себя от увиденного.

Но вот Рихтер, похоже, очнулся:

— Так вот что использует Орагония в войне с Дарклендом! Если Джерри Мэтабейн овладел сим демоническим оружием, то вскоре все те, кого вы любите: ваши жены, детишки — все, все вскоре станут существами без души, машинами! Все сотрется у них из памяти, исчезнут все чувства, и править ими будет лишь покорность малейшему мановению руки Джерри Мэтабейна!

— Нет! — вскрикнул в ужасе кто-то из солдат. Оружие, которое применил главнокомандующий, метко угодило в цель — все встрепенулись и, потрясенные до глубины души, исполнились решимости не допустить этого ужаса, не позволить обратить их любимых в бездушные механизмы. Страх потерять себя как личность — мощный стимул... Солдаты теперь еще решительнее, чем прежде, настроены были достичь таинственных восточных земель и овладеть таящимися там секретами.

— Однако мы не вполне еще свободны от этого проклятия, — отрезвил людей Рихтер. — Среди нас затаилось как минимум еще одно такое существо. Кто помнит, с кем в последнее время Картье чаще всего общался? Был ли у него задушевный приятель, с которым он частенько уединялся?

Горцы принялись перешептываться, переглядываться, затем из толпы донеслось многоголосое:

— Зито... Зито... Зито... Да, он якшался с Зито... Они с Зито были не-разлей-вода!

Коудонский цыган не сдвинулся с места, не выпустил лука из рук. У него была всего одна стрела, но и та торчала теперь в уродливом комке обугленных проводов, который прежде был телом Картье.

— Этого не может быть! — пробормотал Рихтер, оторопело глядя на смуглого Зито. — Ты же дал мне платок... Ты поклялся мне в вечной верности!

— И это сущая правда! — Зито выглядел не менее потрясенным внезапно обрушившимся на него обвинением, нежели старый офицер. — Ну да, я водил с ним дружбу. Но это вовсе не значит, что я и он... Я так же предан вам, командир, как и прежде, и я...