Ясный новый мир

И вот, когда слава о Бережном обошла весь свет, он сидит в этом кабинете и диктует ему, Хорвату, что и как тот должен делать, чтобы заслужить благоволение новой власти. Да и какая она эта власть, к чертям собачьим, новая. Временное правительство, сперва кадета князя Львова, а затем эсера Керенского, продержалось всего семь месяцев, после чего рухнуло под тяжестью созданного им же хаоса. А правительство Сталина существует уже десять месяцев, и его позиции с каждым днем становятся только крепче. Люди дела доказали свое явное преимущество перед самовлюбленными политическими говорунами.

Он, генерал-лейтенант Хорват, тоже считал и считает себя человеком дела, но до тех государственных масштабов ему далеко. Сказать честно, узкая полоса отчуждения КВЖД – для него предел, и для его управленческих возможностей, и для его амбиций. А потому он и не пытался, как его ни уговаривали, стать самостоятельным игроком.

В последнее время тут пытались заправлять всем представители японского армейского командования, фактически оккупировавшие КВЖД и установившие на ней свои порядки. Причем, как выяснил Хорват, делалось это все в полуофициальном порядке, с негласного одобрения японского премьер-министра маршала Тэраути Масатакэ. Поэтому и японское министерство иностранных дел никак не отреагировало ни на фактический захват КВЖД, ни на армейскую эскападу с вторжением в российское Забайкалье, ни на разгром этих войск неожиданно выдвинувшимся к месту боевых действий корпусом Красной гвардии, ни на ликвидацию фактической японской оккупации КВЖД и установление контроля над ней со стороны советского правительства.

Так как командовавший вторжением японский генерал Юэ Мицуэ погиб в бою с казаками войскового старшины Метелицы, то теперь снимается и вопрос о тех традиционных извинениях[8], которые в случае неудачи японские полководцы должны приносить Божественному Тэнно.

В связи с вновь открывшимися обстоятельствами, когда бои идут прямо в центре Парижа, а немецкая артиллерия обстреливает пылающие руины Лувра, японское государство так и останется безучастным к тем событиям, которые происходят на российском Дальнем Востоке ровно до тех пор, пока корпус Красной гвардии не вторгнется в Южную Маньчжурию или еще каким-то образом не нарушит сферу японских жизненных интересов, оговоренных Портсмутским договором.

Из личных конфиденциальных источников генералу Хорвату стало известно, что в Токио в настоящий момент идет процесс переоценки ценностей. Советская Россия, вышедшая из войны раньше других держав, успела оправиться от неразберихи революционных процессов и оказалась значительно сильнее, чем предполагалось ранее. А страны Антанты, Франция и Британия несли все большие потери, и их колониальные владения в Китае и Индокитае привлекали японскую военно-феодальную верхушку.

Сидевший перед Хорватом человек об этом тоже знал, поскольку когда еще на территории Забайкалья подчиненные ему части разгромили основную японскую армейскую группировку, он предъявил оставшимся японским войскам ультиматум: в семьдесят два часа покинуть зону отчуждения КВЖД и вообще территорию Северной Маньчжурии, которая по Портсмутскому договору считалась сферой жизненных интересов Российской империи, от наследия которой Советская Россия не собиралась отказываться. И что самое интересное – остатки японских войск приняли этот ультиматум, быстро погрузились в эшелоны и убрались по направлению к Мукдену.

А как было его не выполнить, когда вместо обещанных японской разведкой навербованных по глухим сибирским деревням мужиков против них выступили имеющие боевой опыт, прекрасно вооруженные и оснащенные первоклассной боевой техникой части, поддержанные тяжелыми бронепоездами и железнодорожными батареями с крупнокалиберными морскими орудиями.

Генерал Хорват сам видел эти стальные камуфлированные чудовища, ощетинившиеся пулеметами и стволами крупнокалиберных морских орудий. Служили на них люди отчаянной храбрости, получившие во время минувшей войны большой боевой опыт на эсминцах и крейсерах Балтийского и Черноморского флотов. По сравнению с ними японские артиллеристы были плохо обученными новобранцами.

У японской армии боевой опыт был пятнадцатилетней давности, к тому же, если сказать честно, весьма печальный. В той первой русско-японской войне Страна восходящего солнца понесла неприемлемые для себя потери в живой силе, исчерпала все экономические возможности для ведения войны и, как позже писал английский корреспондент Эллис Бартлетт, находившийся при армии генерала Ноги и наблюдавший осаду Порт-Артура: «История осады Порт-Артура – это, от начала до конца, трагедия японского оружия; …ни в области стратегии, ни в области военного искусства не было проявлено со стороны японцев ничего выдающегося или особенно замечательного. Все ограничивалось тем, что тысячи людей размещались как можно ближе к неприятельским позициям и бросались в непрерывные атаки».