Ястреб и голубка

Кейт Эшфорд получила от королевы указание доставить в Уайтхолл десять новых платьев, специально сшитых для зимнего сезона.

Сабби работала не покладая рук, стоя на четвереньках в продуваемой сквозняками гардеробной Виндзорского дворца, набивая конским волосом и шерстью рукава платьев. Все рукава были с прорезями и с узорами из драгоценных камней — помять такой рукав ничего не стоило. Сабби изобрела хитроумный способ, как укладывать платье в коробку, чтобы потом его можно было вынуть не помяв, почти без единой морщинки.

Она чуть не подпрыгнула, когда за спиной у нее раздался голос:

— Итак, вы и есть госпожа Уайлд. Вы, кажется, блистали своим отсутствием со времени большой охоты в день моего рождения.

Сабби так и ахнула: она оказалась в незавидном положении особы, имевшей несчастье обратить на себя внимание королевы. Она выпрямилась, не поднимаясь с колен, и склонила голову.

— Ваше величество… Я… Я была нездорова, ваше величество, — выпалила Сабби.

— И что это было? Не лихорадка? — спросила королева с очевидным испугом.

— Ах нет, ваше величество. Во время охоты я упала с лошади, и в течение недели мне трудно было ходить, — солгала она.

— Я тогда заметила, что под седлом у вас была арабская лошадь, — сообщила Елизавета.

В ее тоне явственно слышалось недоверие и неодобрение. Она умела, не задавая прямых вопросов, заставить собеседника объясняться или оправдываться.

— Ах да, ваше величество. Эта лошадь — мой карточный выигрыш, а я не привыкла управляться с такими нервными животными.

— Кто же из джентльменов способен играть в карты на столь высокие ставки, скажите, пожалуйста? — потребовала королева.

Сабби еще раз позволила себе погрешить против истины:

— Мэтью Хокхерст, с позволения вашего величества, — самым благовоспитанным тоном ответила она.

Королева мгновенно перевела разговор на другое. Прищурившись, она спросила:

— Цвет ваших волос… это натуральный цвет?

— Да, конечно, ваше величество.

— Я открою вам секрет, — доверительно сообщила Елизавета. — Я ношу парики!

Поскольку ничего не могло быть более очевидного и поскольку Сабби провела немало часов за чисткой многочисленных королевских париков, ей было трудно притвориться удивленной.

— Это как раз тот медный оттенок, который для меня наиболее желателен. Мой придворный парикмахер, мастер Хукер, уже давно предпринимал попытки раздобыть именно такие волосы, как у вас, — подчеркнуто заявила королева.

Сабби с трудом проглотила комок в горле.

У нее не могло остаться ни малейшего сомнения насчет того, о чем просила — нет, чего требовала — королева. В сердце у Сабби вспыхнули горечь и гнев. Как это унизительно — стоять вот так, на коленях, заворачивая наряды этой женщины в слои защитного холста, чтобы она могла красоваться во всем великолепии, надутая гусыня! А теперь эта старая ведьма всерьез возмечтала получить волосы Сабби, чтобы пленять молодых красавцев, вроде Эссекса и Девонпорта. Дело казалось безнадежным, но надо же было предпринять хоть какую-то попытку отвести беду!

— Ваше величество, тот парик, что сейчас на вас… лучше просто вообразить невозможно!

Я не думаю, что мой тусклый оттенок будет вам к лицу.

— Я высказала другое мнение, госпожа Уйалд, а я не привыкла, чтобы мне перечили.

Кейт Эшфорд говорила мне, что вы весьма щедрая и великодушная девушка, и я искренне надеюсь, что она не солгала.

Приходилось согласиться: другого выхода у Сабби не оставалось. Она постаралась сделать это с достоинством, но в душе у нее кипело негодование, и счет, по которому она намеревалась заставить королеву когда-нибудь заплатить, заметно возрос.

— Ваше величество, я сочту за высочайшую честь предоставить мои волосы мастеру Хукеру для изготовления нового парика.

Теперь, когда Елизавета добилась желаемого, она вновь вернулась к предмету их предыдущей беседы.

— Я хотела бы предостеречь вас, госпожа Уайлд: не затевайте никаких игр со старшим Хокхерстом, лордом Девонпортом, если не хотите нажить себе неприятностей!

Предостережение звучало настолько недвусмысленно, что Сабби перепугалась: уж не дошли ли до ушей королевы какие-нибудь слухи об ее связи с Шейном? Она вспыхнула. Ее так и подмывало плюнуть под ноги королеве, чтобы продемонстрировать свое к ней презрение.

Ревность затопляла сердце, ревность туманила голову. Бесси Тюдор говорила о человеке, который был мужем Сабби, любовником Сабби — и притом говорила с такой уверенностью в своих правах собственницы, что Сабби с трудом сдерживала себя: она готова была броситься на царственную соперницу и выцарапать ей глаза. В первые мгновения после прихода королевы Сабби предположила, что открылась тайна ее появления на маскараде в образе богини Дианы. А на деле все оказалось гораздо хуже! Королева пожелала заполучить прекрасные волосы Сабби и заодно предупредить ее, чтобы она держалась подальше от Бога Морей!