Ястреб на перчатке

– Благодарю тебя, Риккардо, мне было приятно. А теперь, прошу, отойдем.

Патриция танцевала лишь один раз, как и обещала сама себе. Риккардо не стал больше настаивать, не желая разрушить ту чудесную атмосферу, что окутывала их, сближала, щедро даря радость и улыбку.

Он просто был весь вечер рядом с ней. Развлекал, неназойливо ухаживал, выполнял мелкие просьбы, поручения, знакомил с горожанами, друзьями и гостями.

Когда Патриция на время оставила де Бегу, он впервые обратил внимание на то, что творилось вокруг. Оглядел веселящихся людей, с интересом пробежал взглядом по танцующим парам. Вдруг заметил Кармен, она скучала, нет, не в одиночестве, среди знакомых. Но все-таки одна. Он ощутил ее грусть. Вместе с этим к нему пришло и чувство вины.

– Блас! – радостно воскликнул он, завидев гвардейца. – Как вам праздник?

– Все просто замечательно, граф. Давно я так не веселился. Но, по-моему, вы разлагаете моих солдат. Уже ни одного не вижу трезвым или без красивой подружки, – рассмеялся Феррейра.

– А почему же вы одиноки, Блас?

Тот лишь улыбнулся.

– Тогда у меня к вам просьба.

– Говорите.

– Видите Кармен? Она скучает. Ей одиноко. Я не хочу, чтобы она в этот день грустила. Пожалуйста, Блас, развеселите ее, пригласите на танец.

– Я не знаю, согласится ли она, – к удивлению Риккардо, Феррейра потупил взор.

– Блас, вы же гвардия – гроза прекрасных дам! Смелее!

Граф понимал колебания гвардейца. Ухаживать за многолетней любовницей хозяина дома, в котором сам пребываешь, – это немыслимо для честного человека. Но Риккардо видел, что симпатии Кармен и Бласа взаимны, он желал девушке лишь добра, поэтому тут же добавил:

– Будет упираться – скажите, такова моя воля!

– Думаю, этого не понадобится, – заверил его Блас и решительным шагом направился к Кармен.

Ночью спокойствие звездного неба разорвали огни фейерверка. Сотни огненных шаров взрывались в воздухе, опадая на землю тысячами разноцветных огней. Картина завораживала.

Риккардо и Патриция восхищенно наблюдали за небом, полыхающим буйством красок.

Граф смотрел и думал о том, что старый упрямец Руф сегодня превзошел сам себя, заслужив этим законную любовь всего города. Но теперь ему придется не меньше месяца избегать колдовства, восстанавливая силы.

Пат вдруг оступилась – каблук попал в щель между камнями. Риккардо подхватил ее. Под тонкой тканью платья ее тело было обжигающе горячим. Она не обратила внимания на то, что он одной рукой обнимает ее.

– Как красиво! – восхищенно прошептала Патриция. – Я уже давно, очень давно ничего подобного не видела. Спасибо.

– За что?

– Ты уговорил мага и подарил мне этот вечер.

Риккардо улыбнулся.

– Пат.

– Да?

– Ничего, я просто хотел еще раз насладиться звуком твоего имени.

– Ты все такой же галантный, Рик, нисколько не изменился. Всегда пытаешься сказать комплимент.

– Ты прекрасна, Пат.

– Вот опять льстишь, – улыбнулась она, забыв о прошлом и будущем, для нее сейчас существовал только этот вечер и огни в небе над городом.

– Это не лесть – правда. Даже преуменьшенная.

– Я не люблю лесть, ты же знаешь.

– Я врал тебе, – признался Риккардо, он развернулся и теперь смотрел ей в глаза. – Я врал тебе, Пат, говоря, что забыл тебя. Я хранил твой облик на внутренней стороне век, и, стоило мне хоть на миг прикрыть глаза, я видел тебя. Красивую, улыбающуюся, манящую, желанную.

Пат не ответила.

Риккардо поцеловал ее в губы. Безумно, горячо, не думая о последствиях. Через один удар сердца ее руки оттолкнули его.

– Не надо, Рик. Не порть мне этот вечер. То, что ушло, уже не вернуть.

Он послушно отступил, но остался рядом с нею.

– Хорошо.

Через некоторое время услышал:

– А ночи еще прохладные.

– Послать за грогом? – встрепенулся Риккардо и набросил на ее плечи свой камзол, оставшись в рубашке.

– Да, будь так любезен, – попросила она.

Расторопный слуга быстро принес две большие глиняные чашки с разогретым вином, приправленным корицей.

Горячая кружка грела руки. Но еще больше грело ощущение того, что Пат рядом.

– Посмотри на звезды, Риккардо. Сколько их на небе сегодня! Так редко бывает: безоблачное небо и сотни тысяч звезд. Вот Охотница и Лев, правее Корабль и Райский Цветок.

– А рядом Ромб Надежды, звезда моряков, путешественников и влюбленных.

– Надежды обманчивы, Риккардо, на них нельзя полагаться. Проводи меня до резиденции, я устала.

Черная башня. Внутри нее было тихо, как в склепе, сюда не долетает гул затихающего людского праздника. Балкон, нависший над темной пустотой, дна не видно. Луны и звезды освещают лишь верх башни, ниже их свет не проникает.

Граф Кардес смотрит на руки, они кажутся белыми в этом колдовском свете. Он знает, что не должен здесь быть, знает, но не уходит.

Он старался говорить четко и громко – так, чтобы голос казался спокойным. Тот, Кто Слушает, не должен слышать его слабым, не уверенным в себе.