Ястребы востока

— Значит, все было, по-видимому, так, — задумчиво произнес норманн. — Ди Строцца и его товарищи придумали отличный план: подсыпали наркотик в вино, отозвали со стен охранников и подготовили коней для побега. Я не стал пить отравленное вино, и они послали лура, чтобы убить меня. Трое других в это время прикончили Скола, и Кай Шах в этой драке был ранен. А камень взял Муса, потому что ни Кай Шах, ни венецианец не доверяли друг другу.

Прикончив Мясника, они вернулись в комнату ди Строцца, чтобы перевязать раны Кай Шаха, и в это время услышали, как ты идешь по коридору, и подумали, будто это лур. Венецианец последовал за тобой и попался в руки проснувшимся разбойникам — понятно, почему он так злился, когда оказался в покоях Скола! А Муса, тем временем, ускользнув от Кай Шаха, забрал камень себе… Но где теперь этот камень?

— Смотри! — кочевник протянул руку: под лучами рассветного солнца его ладонь озарило зловещее малиновое пламя — оно сияло и пульсировало, словно живое существо. — Кровь Вальтасаа, — задумчиво проговорил Тогрул-хан. — Желание обладать этим злом погубило Скола, а порожденный им страх убил Мусу. Он думал, что все в мире люди настроены против него, и потому напал на меня, хотя мог спокойно уйти. Неужели он думал, что мог скрываться в темной пещере, пока не нашел бы способа выскользнуть из нее или же через какие-то неведомые туннели выйти на свежий воздух?

Так вот, этот камень и есть истинное зло — его нельзя съесть, выпить, надеть на себя или использовать в качестве оружия. Но множество людей лишилось жизни за право обладать им. Смотри — я выкину его, — монгол повернулся, чтобы бросить камень с головокружительной высоты в пропасть, мимо которой они ехали. Кормак поймал его за руку.

— Если он не нужен тебе, отдай его мне.

— Охотно, — лицо монгола помрачнело. — Мой брат будет носить эту безделицу?

Кормак коротко рассмеялся, а Тогрул-хан улыбнулся.

— Ты хочешь купить на это благосклонность своего султана.

— Ха! — прогремел Кормак. — Я покупаю благосклонность только своим мечом. Нет. — Он улыбнулся, довольный. — За этот пустяк я смогу выкупить сэра Руперта де Виля. И это хорошая сделка!

Двое против Тира

Средь буйства красок, царящего на улицах Тира, фигура иностранца казалась странной и неуместной. Конечно, в одной из богатейших в мире столиц, куда приходили большие богатые парусные суда из многих морей и стран, толпилось немало иноземцев, но этот не походил ни на одного из них. Среди местных купцов, торговцев и их рабов и слуг в Тире можно было встретить темнокожих египтян — искусных воров из далеких от Ливана земель, тощих выходцев из диких племен с юга, бедуинов из великой пустыни и блестящих принцев из Дамаска, окруженных чванливой свитой.

Все эти различные народы сближало очевидное родство — на них лежал отпечаток востока. А чужеземец, важно вышагивающий по улице под взглядами жителей Тира, выглядел совершенно чуждым восточному окружению.

— Это грек, — прошептал облаченный в темно-красное одеяние придворный, обращаясь к стоящему рядом с ним. Тот был, судя по одежде и широко расставленным ногам, капитаном морского судна. Моряк покачал головой:

— Он и похож на грека, и не похож, он из какого-то родственного им, но дикого народа — варвар с севера.

Внешность чужестранца в самом деле напоминала черты, все еще встречающиеся среди греков, — забранные в хвост светлые волосы, голубые глаза, белая кожа выглядели контрастно на фоне темных лиц местных жителей. Но крепкое, могучее тело, в движениях которого мерещилось что-то от волчьей повадки, вряд ли могло принадлежать греку. Иноземец был из родственного древним грекам народа, который в настоящее время оказался намного ближе к не испорченным цивилизацией северным племенам, — человек, чья жизнь прошла не в мраморных городах и плодородных долинах, а в постоянной борьбе с дикой и жестокой к человеку природой. Это читалось по его сильному угрюмому лицу, сухощавому сложению, мощным рукам, широким плечам и узким бедрам. На нем был шлем без украшений, кольчуга с латами, а на широком с золотой пряжкой поясе висел длинный меч и галльский кинжал с обоюдоострым лезвием четырнадцати дюймов длиной и шириной с ладонь — страшное оружие. Один край кинжала был слегка выпуклый, другой соответственно вогнутый.

Чужеземец разглядывал город и его обитателей с не меньшим любопытством, чем смотрели на него сами жители Тира. Глаза его были по-детски удивленно распахнуты, однако от этого он не переставал казаться менее грозным. Изумление перед странным городом не могло сделать варвара безобидным и безопасным для окружающих.