Ява

В комнате посетителей через двадцать минут уже был настоящий праздник. Наряд нёс службу, по очереди присоединяясь к Валерке и Ольге. Сослуживцы уже давно не видели Яву таким весёлым и жизнерадостным. Он словно вновь народился. Вернулось хорошее настроение и весёлый нрав. Из него сыпалось несметное количество уже ранее слышанных и новых шуток, в которых он явную пошлость заменял «ляляканием» или присвистыванием. Не отставали от него и Дима с помощником. Время пролетело весело и быстро.

— Слушай, Оля, а как и на чём ты обратно поедешь? — неожиданно спросил Валера.

— Дойду до остановки и на автобусе или на такси.

— Нет, это не годится. Одна на остановке. Мало ли что случиться может. Я волноваться буду. Дим, у нас по разнарядке машины вечером будут?

— Только автобус, но он в восемнадцать тридцать пойдёт. И то только до деревни и обратно.

— Попроси своего дневального, чтобы свистнул, если из части машина будет выезжать.

— Да мы и сами увидим. Я только пересяду, чтобы дорога была видна. Вот… Нормальненько.

Ближе к семнадцати часам со стороны пятачка к КПП стал приближаться «уазик».

— Интересно, чей? — сам себя спросил Валера, всматриваясь в приближающиеся номера. — О, зампотех. Точно, и он сам на переднем сиденье. Дневальный, не открывай ворота. Ольга, я сейчас. Собирайся.

Валерка выскочил на улицу и подбежал к машине со стороны пассажирской дверцы.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться? — не дожидаясь, когда зампотех откроет дверцу, затараторил Валера.

— Давай, только быстро, в аэропорт надо успеть.

— Товарищ полковник, подвезите до Хабаровска мою родственницу. Она проездом, вот решила меня навестить. Не бросать же её. Скоро вечереть начнёт. Одна на остановке. Всё такое. Мало ли….

— Застрочил. Надо, значит надо. Прощайся и пускай занимает место.

— Спасибо, — Валерка побежал в помещение.

Машина выехала за пределы части и остановилась на обочине.

— Ну вот, мой маленький человечек, настало время прощаться.

— Ага, — шмыгнув носиком, сказала Ольга.

— Ну, не расстраивайся. Доведётся, встретимся. Кто знает, как жизнь повернёт. Правда? Главное, верить в лучшее. Помнишь, как в песне «Новая встреча лучшее, средство от одиночества». А я тебе просто друг, старший товарищ. Не надо так расстраиваться. Хорошо?

— Я расстраиваюсь, но несильно. Мне просто не хочется так быстро расставаться. Может, я попозже пойду. Ну что со мной случится?

— Нет, ты поедешь сейчас. И не капризничай. Так будет лучше. Тебя довезут прямо до города, а там, на троллейбус и к отцу. Обязательно напиши, как добралась…

— Обязательно напишу.

— Ну и молодец. Побежали, а то зампотех в аэропорт торопится.

— Вот здорово, а там и до папиных знакомых недалеко.

Валерка и Дима проводили Ольгу к машине. С двух сторон они поцеловали девушку в щёчки и, встав по стойке «Смирно!», отдали честь. Смеясь, Ольга заняла место на заднем сидении «уазика», закрыла дверцу, и машина тронулась в путь.

— Классная девчонка. Дашь адресок?

— Ещё чего? Я порядочная сволочь, но не до такой же степени. Привет в письме передам. Если разрешит, дам адрес, и переписывайтесь на здоровье. Ну, братишка, тащи службу. Тебе ещё часок постоять, да полчасика продержаться, а мне в роту пора. Старшина уже, наверное, волнуется.

В прекрасном расположении духа Ява пришёл в роту. Доложился удивленному старшине и проследовал в спальное расположение. Скинул бушлат и пилотку на табуретку. Обратил внимание, что возле окна, уткнувшись лбом в стекло, стоит солдат. В его руке был сжат конверт. Плечи подрагивали. Валерка, минуя двухъярусные кровати, пошёл к окну

— Это что за мокрота? Ты чего плачешь? — Валерка подходит к солдату и улыбается. — О, точно плачет?! Здоровенный детина, защитник Отечества, в военной форме армии-освободительницы всего прогрессивного человечества, стоит, и слюни на кулак наматывает. Что случилось? Ну? — Ява тронул плечо солдата. — Кто-то умер? Да не молчи ты. Что стряслось, Петренко?

— Да лучше бы кто умер, чем это, — солдат повернулся лицом к Яве. По его щекам текли слёзы. Он показал сжатый конверт. — Ява, ну скажи, как это может быть. Обещала ждать. Люблю, говорила. Провожала, плакала, не отпускала. Ждать буду, только тебя одного любить всегда буду. Только год прошёл, а она замуж выскочила.

— И в чём суть трагедии? — спокойно, но твердо спросил Валера.

— Ик! А?! — Петренко смотрел на товарища вопросительно, перестав всхлипывать и подергивать плечами.