Ява

— Какие девки? Ты чего? Да я никого, кроме тебя, не вижу. Чушь какую-то мелешь. К тому же девки в тайге, на лесоповале не водятся.

— На каком лесоповале? — удивилась Наташа.

— Да один полковник в военкомате сказал, что отправит меня служить в тайгу лес валить.

— Девки везде водятся. Хоть город, хоть тайга, — серьёзно сказала жена. — Что, в тайге деревень или выселок не имеется? То-то же.

Услышав разговор, в комнату заглянула Нина Николаевна.

— Ты, дочка, не переживай. Если «кралю» заведёт, мы первым же рейсом к нему в часть. Хоть самолётом, хоть поездом, да хоть на оленях. Я ему тогда все детородные органы на сук намотаю собственными руками.

— Мама, да успокойся. Одна начала, другая подхватила. Что, поговорить не о чем?

— Ну, органы нам и самим пригодятся, — съязвила Наташа.

— Какие органы? — не понял Валерий.

— Те самые, без которых останешься в случае чего, — пояснила мама.

— Да ну вас, — Валерка обиделся и вышел. — Давайте завтракать. Скоро уже ехать. Маришка, ты с нами или в школу?

— В школу. Мама не разрешает с вами ехать, — грустно сказала сестрёнка. — Уговори маму. А?

— За завтраком поговорю. Глянь в окно, где отец. Что-то он долго.

Минут через пять вся семья сидела за столом. Валерке в рот ничего не лезло. Он выпил чаю. Упёр локти в стол и положил на ладошки голову. Папа, мама, Маринка и Наташа кушали, медленно пережёвывая пищу.

— Мамуль, а ты чего это не разрешаешь Маринке меня проводить? Я целых два года её не увижу. Какая может быть сегодня школа? Разве что кучерявый её потеряет.

— Какой ещё кучерявый? — насторожилась мама.

— Да я так к слову. Поедем все вместе. Чего ты ей не разрешаешь?

— Поедем. Поедем. Дай поесть. И сам давай ешь. Кто знает, когда покормят? Я там, в пакет сложила тебе в дорогу. Немного, но дня на два растянуть можно. Ещё вот тебе на дорогу пятьдесят рублей.

— Ого! Целое состояние… не многовато ли? Ты б ему бутылочку положила. Пусть с мужиками за знакомство дёрнут, — со знанием дела сказал отец.

— Положить-то можно, но заберут. Жалко будет.

— Перестрахуемся. Сынок, принеси-ка из серванта плоскую фляжку, что мне подарили любители охоты и рыбалки.

— Бать, не надо. Ведь это подарок, а я могу потерять.

— Надо. Не надо. Я сказал, неси — значит, неси. Мы в неё нальём, сколько войдёт. В карман куртки положишь, и никто не увидит.

Валера сходил в зал и принес плоскую фляжку, передал отцу, который уже держал в правой руке початую бутылку водки.

— Так. Ага, вот. Фляжка вмещает триста миллилитров. Каждому по глотку за знакомство… и весело… и не пьяные, — говорил отец и переливал содержимое бутылки во фляжку. — Ты смотри, да здесь и мне на пару рюмочек осталось за твоё здоровье выпить вечером. Держи.

— Нина Николаевна, мне что-то плохо. Изжога и живот сжимает, — неожиданно тихо произнесла Наташа.

Лицо у неё было бледное. Руками она держалась за живот. Мама помогла ей встать и повела в комнату.

— Пойдём, приляжешь.

— Наташа, что с тобой? — Валерка шёл сзади.

— Не волнуйся, сейчас пройдёт.

Маринка прибралась на кухне. Владимир Леонтьевич взял Валеркин рюкзак, вложил в него пакет с продуктами,

— Я в машину. Давайте выходите. Не хватало ещё опоздать.

Валерка вошёл в свою комнату. Наташа лежала на кровати. Она смотрела на него своими большими и чистыми глазами. Губы застыли в виноватой улыбке.

— Не проходит?

— Нет, не отпускает. Ты не волнуйся за меня. Езжай, а то опоздаешь.

— Валера, езжай с отцом и Маринкой. Я с Наташей дома останусь. Давай, сынок, целоваться, и посидим на дорожку.

Нина Николаевна подошла к сыну. Обняла, поцеловала его. Из её глаз выкатились слезинки.

— Всё будет хорошо. Береги, пожалуйста, Наташку. И себя береги. Я тебя люблю. Ты мне нужна.

— Ну, всё, сынок. Не трави душу. Иди.

Валерий подошёл к кровати и припал губами к губам жены.

— Поправляйся. Приеду на место, сразу дам телеграмму. Интересно только, где это место? До свидания. Маринка, ты готова?

— Только тебя жду, — донеслось из прихожей.

Валерка не оглядываясь, быстрым шагом вышел из комнаты. Обул в прихожей старые полусапожки, и с Маринкой вышел из квартиры. Возле подъезда уже стояла машина.

— А где мать с Наташей? — спросил отец, когда брат и сестра садились в салон «Жигулей».

— Наташке плохо. Мама с ней дома осталась, — сказала Маринка.

— Ну, тогда поехали, — и отец включил первую передачу.

Возле военкомата оказалось не очень много народа. Посчитав призывников, отличающихся от всех причёсками и одеждой, Валера сказал:

— Всего пятнадцать человек. Пятнадцатое мая и пятнадцать человек.

— Первая партия. Наверное, поэтому, — предположил отец.

Из военкомата вышел уже знакомый Валерию майор и скомандовал:

— Убывающие заходят в помещение с паспортами, повестками и приписными свидетельствами. Провожающие, ожидаем, — отчеканил офицер и спокойно добавил. — Это ненадолго.