Ява

Волею судьбы мне приходится отдавать почётный долг нашей Родине, проходя службу в глухой тайге. На сотни километров от нас ни единого населённого пункта. Наша часть небольшая. Магазинов нет. Продукты завозят вертолётом один раз в месяц. Только в хорошую погоду. Месячный запас курева заканчивается в первую же неделю. Сладостей не привозят вообще. Кушать хочется постоянно.

Помоги, пожалуйста, бедным защитникам Отечества. Не дай помереть от голода и холода. Вышли, пожалуйста, кусок сала, несколько пачек сигарет, побольше конфет и печенья. Навеки твой признательный защитник! Да, не забудь вложить в посылку тёплые шерстяные носки и варежки».

Были и другие письма, навеянные романтикой, нежностью и любовью. Но в массе своей все они сводились к уже приведённым.

Девушки попадались разные. Кто вообще не отвечал. Кто отвечал, убивая наповал и доводя до гомерического смеха всю роту:

«Привет, боец!

Обратный адрес твоей части мне уже знаком. В ней служил товарищ моего брата. Носков и сала не высылаю. Вкладываю в конверт рубль. Сходи в «Чипок», попей соку с конфетками. Привет, салага».

Смеяться смеялись, но рубль проедали совместно с товарищами. С некоторыми девушками переписка затягивалась надолго. В конверт с ответом на понравившееся письмо, или письмо, написанное в шуточной манере, Валерка вкладывал фотографию. Нет, не свою. Кого-нибудь из своих сослуживцев. И просил девушку прислать её фотографию. Когда переписка наскучивала или начинала перерастать во что-то интимное, он передавал адрес в руки товарища, фотографию которого он когда-то вкладывал в конверт. Фотографии девушек Валера никому не передавал и хранил у себя. Так, на всякий случай. Иногда из переписки товарищей с девушками возникала крепкая дружба, перераставшая в любовь.

Не верьте тем, кто в этом случае процитирует армейский афоризм: «Любить по письмам, что нюхать цветы в противогазе». В письмах люди как нельзя более полно раскрывают свой внутренний мир. Письма ни к чему не обязывают, и в них можно поделиться самым сокровенным или спросить о том, что долго мучило и не давало покоя. Кто-то из ребят переписывался с девушками до конца службы и ехал не в дом к родителям, а к той, которая стала близким и любимым человеком. После службы Валерка получил несколько писем, в которых ребята и девушки благодарили его за знакомство и приглашали на свадьбы. Хотя всё начиналось с простой солдатской переписки в шуточной форме.

Глава 32

Авторпарк

Наконец-то, с наступлением августа, отделение водителей третьего взвода учебной роты начало посещать автопарк. Ребята не испытали никакого разочарования из-за привлечения их к работам, связанным, в большей степени, с наведением порядка в боксах и на территории, а также мытьём машин. Как ни крути, а они были на своей территории. И в эти моменты сержанты учебной роты для них не существовали.

Автопарк стал чем-то вроде места отдыха. Здесь они чувствовали себя вполне независимыми и самостоятельными. Поскольку ребята быстро и чётко выполняли любые поставленные перед ними задачи, ни офицеры роты МТО, ни её сержанты, никто не пытался заниматься их воспитанием… И тем более ограничивать их свободу. Наверное, это было ещё и потому, что в роте служили их земляки. Но, как бы там ни было, камчатские водители были просто счастливы.

На неделе был организован и проведён первый стокилометровый марш на автомобилях части. Только тот, кто никогда не сидел за рулём, не поймёт всей прелести и сладости этого момента. Когда только от твоих действий зависит, как и куда поедет машина. Сто километров это много, но ребятам показалось слишком мало.

Таким же мгновением показался и стопятидесятикилометровый ночной марш. Только выехали за ворота парка, как… через один миг… не успев и моргнуть, снова через ворота… и в парк.

После маршей загоняли автомобили на эстакады и с любовью отмывали их от малейшей грязи и пыли. Отдраивали двигатели, трансмиссию, шасси, кузов. Проверяли наличие смазки крутящихся, вертящихся, трущихся узлов и агрегатов.

— Мужики, у меня живот разболелся, загоните машину на эстакаду, — когда дошла очередь до помывки бортового ЗИЛ-130, взмолился Мишин Слава. — Я сейчас прибегу и помою.

Почему не помочь товарищу. Панов запрыгнул в кабину и заехал на эстакаду. Не успел он выпрыгнуть, как Слава уже обдал кабину и кузов первой струей холодной воды из шланга.

— Ай-ай-ай! Ой-ой-ой! Ты что делаешь? Всего замочил, — завопил, отбегая от машины, Олег.

Слава расстарался не на шутку. Что-то у него не ладилось со шлангом. Напор действительно был очень сильный, и шланг таскал парня из стороны в сторону. Ребята сидя в курилке метрах в десяти, наблюдали и смеялись, подтрунивая над товарищем.

— Да, Слава, мало тебя Синий гоняет. Надо ему сказать, чтобы усилил твою физическую подготовку…

— Куда же усиливать? Он и так, бедненький после каждого ужина и на турнике, и на брусьях, и с гирями, и со штангой… Уже раза два весь ужин оставлял на спортивной площадке. Пока сам не захочет, никто ему не поможет и не научит.