Явление

Артём, пока был в отпуске, подарил Марьяне ощущение, что она действительно заслуживает внимания, он почти каждый день подвозил её до дома после работы, правда, уже на собственной «Камри». Эту «чёрную красавицу» он купил совсем дёшево в автохозяйстве мэрии. Когда готовили списание служебных машин, мэр позволил Артёму купить один из автомобилей, поставив перед списанием его на срочный капитальный ремонт. В этом автомобиле уже не было ароматизатора в виде короны, георгиевской ленточки и иконки-трио с Казанской Божьей Материю, Господом Вседержителем и Святым Николаем как в предыдущем автомобиле Марк 2. Нельзя сказать, что Артём сознательно отказался от этого стандартного набора российского автомобилиста, но после прихода в мэрию он ни у кого не видел здесь таких артефактов и решил, что это уже не модно. Нет, на служебные автомобили георгиевские ленточки на 9 Мая, конечно же, повязывали, но даже мэр свой личный мерседес этим не баловал, может, потому что всё же это был немецкий автомобиль. А Святой Николай оказался не русским Дедом Морозом, а средиземноморским священником, служившим в эллиническом городе Миры, он прославился своей борьбой с язычеством — по его инициативе был разрушен храм Артемиды. Но и его склеп оказался разграблен, правда не турками-сельджуками, пришедшими на благодатное Средиземноморье со стороны далёкого Алтая, а итальянцами, которые увезли его мощи в город Бари. В 19 веке при участии русского императора православная организация выкупила место, где были обнаружены остатки церкви с саркофагом, и церковь начали откапывать, пытаться сохранить то, что осталось. Про историю этого святого Артём услышал во время поездки на экскурсию в турецкий город Демре — было удивительно узнать, какой путь проделал образ Святого Николая, чтобы оказаться на передней панели его автомобиля, но что было ещё удивительней, что Артём так бы никогда и не узнал, чей лик находился у него возле руля, если бы не поездка в Турцию. Это была их последняя поездка с Алёной. Алёна тогда очень хотела ребёнка, и Артём уже сдался и не возражал, но не получалось. Когда они с Алёной отдыхали в Турции, то посетили церковь Святого Николая. Вход в церковь для туристов был организован через рынок с сувенирами и магазин с иконами, обязательный для посещения. Иконки там были как самые простецкие, так и «солидные для солидных господ», были там и консультанты, крупные деревенские женщины из Украины с постными лицами, в их функционал входило поддакивать и сочувствовать посетителям и рекомендовать иконки как лекарственные травы — от всех напастей. Алёна выбрала Николая чудотворца в серебряном окладе за 300 евро и Артём конечно же оплатил. Крестьянка-консультантка в черном платке напутствовала их счастливой возможностью освятить икону у саркофага, где изначально находились мощи старца. Каково же было удивление Алёны, когда она увидела, что саркофаг защищен от посетителей толстым бронированным стеклом. Алёна вопросительно посмотрела на гида, которая виновато пробормотала, что можно приложить икону и к стеклу. Но в Алёне в тот момент что-то надломилось, похоже, она потеряла веру, то ли в Бога, то ли в Артёма, и вскоре они расстались.

А свой последний день текущего летнего отпуска Артём проснулся в хорошем настроении и рассмеялся от своей полной уверенности: «Куплю сегодня Марьяне огромный букет цветов и куда она от меня денется?» Вечером Марьяну ждала в машине огромная корзина белых роз, наградой за которую стали для Артёма искрящиеся глаза на удивлённом личике. Когда он остановил машину возле уже знакомого подъезда пятиэтажки, Марьяна сама попросила: «Помоги донести букет». Поднялись на пятый этаж, Марьяна открыла ключом потёртую деревянную дверь, пропустив Артёма вперёд — в квартире никого не было.

— Ну во что мне поставить твой букет, в ведро, что ли? — рассмеялась вошедшая за Артёмом Марьяна, а потом именно так и сделала.

— Пошли пить чай, мой персональный водитель.

Артём не дал ей даже повернуться в сторону кухни, он обнял её за плечи, и нежно, как бы спрашивая разрешения, прикоснулся губами к её шее.

— А я уж думала, что ты «Алень», — сказала Марьяна низким, незнакомым для Артёма голосом, — у меня мама завтра приезжает из санатория.

Артём повернул Марьяну к себе, прижал свои губы к её губам — Марьяна не отвечала, тогда он стал целовать глубже, ловя её язык, пока она сама не подалась к нему. И сколь бы сильно он не прижимал её к себе, с каждым его усилием Марьяна становится ещё ближе. Артём чувствовал пресный запах старого половика, на котором они стояли, навязчивый запах роз и аромат волос Марьяны. Он сделал то, о чём подумал ещё утром — провёл рукой между узких бёдер Марьяны, ещё одетых в капрон, и живое тепло в начале пути превратилось в огонь в его венчальной точке — Марьяна вскрикнула, а он подхватил её на руки, лишив последней опоры.